Голубые Орхидеи - Джулия Фэнтон (1995)

Жившая еще по нью-йоркскому времени, Орхидея снова направилась к бассейну. Она сидела и угрюмо смотрела на мерцающую бирюзовую поверхность воды.

— Эй, — раздался тихий голос позади нее, — а я удивлялся, куда же ты подевалась.

Она подняла глаза. Пол переоделся в широкие черные шелковые брюки, рубашки на нем не было. Его грудь с великолепными мускулами, накаченными в результате многих часов занятий в «Пауэрхаузе», выглядела изумительно.

— Если я признаюсь, что у тебя прекрасное тело, ты обратишь это против меня? — шепотом спросила она.

— На всю ночь, — усмехаясь, ответил Пол.

Она встала:

— Твоя комната или моя?

— Как насчет моей? Она в другом конце дома.

Техника Пола ненамного улучшилась со времен Норт-Уэстерна. У него не было настоящего дара заниматься любовью. Он напоминал теплого дышащего робота, запрограммированного на механическое траханье.

«Но какое ей до этого дело?» — подумала она, раздвигая ноги и позволяя ему войти в себя. Это всего лишь месть!

Валентина проснулась от кошмарного сна, в котором снежная лавина смела ее с холма и переломала ей ноги, как спички.

Она села, тяжело дыша, затем откинулась на подушку, снова борясь с приступом боли в спине и ногах.

Она попыталась успокоиться. Завтра ее свадьба. Она станет миссис Пол Дженсен и будет в безопасности.

Она пошарила на столике у кровати в поисках пузырька с таблетками, через несколько минут боль постепенно исчезла, и она выскользнула из постели и направилась в ванную принять душ. Стук в дверь остановил ее, и она схватила легкий купальный халатик.

— Дорогая! Это я… Можно войти?

Пичис несла тяжелый белый поднос с завтраком и розой в серебряной вазе в виде бутона.

— Я просто хотела принести моей красавице-дочери особое угощение, — сказала ей мать, ставя поднос на кровать, — и немного поболтать. Вэл, в последнее время ты на себя не похожа. На самом деле…

Раздался стук в дверь:

— Ты одета, дорогая? Можно войти?

В комнату вошел Пол со все еще влажными после душа волосами, одетый для больницы в темные брюки и белую рубашку. Он сразу же подошел к кровати и приник к губам Валентины долгим поцелуем.

Она прильнула к нему, благодарная за внимание.

— Смотри, какой замечательный испанский омлет принесла мне мама, — пробормотала Валентина, когда они разжали объятия. — Это ее фирменное блюдо.

— Чудесно. Знаешь, моя милая лентяйка, я вчера вечером занес Орхидее демонстрационную пленку, когда ты ушла спать, покинув меня. Хауи Эммер работает в «Пауэрхаузе», а его жена Ребекка пытается заниматься музыкальным бизнесом. Он попросил меня узнать мнение Орхидеи. И твое тоже. Ты послушаешь ее?

— Я, разумеется, послушаю пленку. — Валентина нерешительно принялась за восхитительный омлет.

— Съешь все, — посоветовал Пол. — Тебе нужны дополнительные калории. И еще, милая…

— Да?

— Может, мне стоит выписать для тебя еще и В-12? Это тебя немного оживит. Не хочу, чтобы моя красавица-невеста едва волочила ноги во время свадьбы. Я уже говорил тебе, что заполучил наконец тот дом на побережье, который я присмотрел в Кармеле? Хозяева сказали «да». Ты сойдешь с ума, когда увидишь его. Вид фантастический! Ты счастлива, дорогая?

Пичис деликатно покинула комнату, оставив их наедине.

— Конечно, счастлива, Пол. Только… Надеюсь, я смогу стать тебе хорошей возлюбленной, — пробормотала она. — Я хочу сказать… моя спина… Не знаю, смогу ли…

Он улыбнулся и взял ее за руку.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Здесь не будет никаких проблем. Ты же выходишь замуж за врача, так что все будет в порядке.