Голубые Орхидеи - Джулия Фэнтон (1995)

Премьера. Валентина ощущала заразительное волнение исполнителей. Они испытывали подъем, предвкушая успех. Разминаясь вместе с другими танцовщиками у перекладины, установленной в репетиционном зале, она пыталась сдержать частые удары сердца и легкую боль в желудке — следствие страха перед сценой.

Пичис и Эдгар приехали из Детройта, и даже Джоу Макбанта, преподававшая девушкам танец в Детройте, сообщила, что прилетит. Агент Валентины — Майк Даффи приводит с собой театральную группу в двенадцать человек.

Но Орхидея не придет на премьеру.

Валентина звонила и просила прийти, но Орхидея упрямо отказывалась.

— Я не нужна тебе, а ты не нужна мне, — твердила она.

— Конечно же, ты нужна мне, Орхи… очень нужна! Почему ты так сердишься на меня? Что я сделала?

— Ты прекрасно знаешь, что ты сделала, — зло ответила Орхидея и повесила трубку.

В комнату вошла Беттина Орловски.

— Послушайте! — обратилась она к танцовщикам. Они послушно прекратили разминку и повернулись к хореографу, вот уже два с половиной месяца делавшему их жизнь невыносимой.

— Сегодня вам предстоит тяжелый вечер. Вы будете исполнять относительно новые номера, и у вас не было достаточного количества репетиций. Не столько, сколько бы нам хотелось.

Среди танцовщиков раздался приглушенный ропот.

— Но позвольте сказать вам следующее! — резко бросила Беттина. — Я приложила чертовски много усилий, чтобы выбрать лучших, и остановила свой выбор на вас. Я прекрасно знаю, на что вы способны, потому что я вытягивала из вас все возможное. Вы сможете добиться успеха. Вы…

Лицо Беттины внезапно исказилось от волнения.

— Вы замечательные танцовщики! Каждый из вас! — закончила она и выбежала из зала с глазами полными слез.

Как только дверь за ней закрылась, по залу пролетел гул изумленнных голосов. Дженни Триллин обернулась и посмотрела на Валентину.

— Боже мой, даже у этой старой суки есть слабое место.

Выйдя из гримерной, Валентина столкнулась в коридоре с Китом. В вечернем костюме он выглядел еще привлекательнее, его темные волосы были по моде коротко подстрижены. Казалось, сегодня от него исходили электрические разряды, как будто они уже одержали победу.

— Вэл, — сказал он, останавливаясь, — ты такая красивая. Просто изумительная.

Они смотрели друг на друга, и Валентина снова почувствовала, как между ними пробежал электрический разряд. По его напряженному взгляду она поняла, что он ощущает то же самое.

— Ты так важна для меня, — сказал Кит. — Важнее, чем можно себе позволить. Мне хочется стать частью твоего успеха сегодня вечером. Я хочу быть с тобой… в твоих мыслях, если только возможно.

— Ты будешь, — прошептала она, — ты всегда со мной.

— Вэл, это мучает меня. Я не могу поверить. Моя жизнь словно перевернулась вверх дном с тех пор, как я познакомился с тобой. Я постоянно думаю о тебе, но не знаю ответа, да и не уверен, что он существует. О Боже…

Он оборвал разговор, так как из своей уборной вышел Бен Пэрис.

— Сломай ногу, Вэл, — коротко бросил Кит, сжав ей руку, и поспешно направился по коридору за кулисы. Валентина смотрела ему вслед, прижав руку к груди.

Бен Пэрис удивленно поднял брови, и Валентина заторопилась уйти.

С первыми звуками балалайки открылась декорация первого акта — деревня под Санкт-Петербургом, засыпанная глубоким снегом.

Постановка удалась с первой же сцены.

Когда она закончила петь «Где-то, когда-то» — главную любовную балладу, — аплодисменты звучали целых пять минут. Валентина ощутила волнение самой чистой радости, какую когда-либо знала. Ее переполняла любовь не только к публике, но и к Киту Ленарду.