Праздник жизни - Лора Шелтон (2002)

Она собрала все чайные принадлежности, положила на плетеный поднос и протянула Барту. Ей с подносом не совладать. Купол находится под самой крышей, и, хотя лестница, ведущая туда, расположена внутри дома, она гораздо уже других. И темнее, особенно в такие пасмурные дни, когда солнце прячется за плотными тучами.

Маленькой ей запрещали подниматься по ней, и Миган считала, что эта лестница ведет в башню с привидениями и что, если она будет себя плохо вести, мама запрет ее там. Откуда она это взяла, Миган и сама объяснить не могла, разве что, когда дверь наверху оставляли открытой, эта лестница была самым холодным местом в доме.

Странно, но сегодня у нее опять появилось это чувство. Только привидения были другие: не зыбкие фигуры в белом, а странные духи, обитающие в старых фотографиях и письмах. Только вот пожелают ли они выдать тайны, из-за которых какой-то псих пытается лишить ее жизни?

Когда они поднялись наверх, Миган тяжело дышала и ступала неуверенно. И не столько от усталости, сколько от страха. Он поднимался откуда-то снизу и постепенно овладевал ею, отчего у нее появилось детское желание забиться под одеяло и ничего не видеть.

Смутные видения толпились у нее перед глазами. Разорванное на куски тело Джеки. Она сама, судорожно открывающая рот под свинцовой толщей воды. Мечущиеся тени и выстрелы во тьме.

А иногда по ночам ее пугал образ мертвого ребенка. И это было самое страшное.

– Что ты такая бледная? – спросил Барт, обняв ее и притянув к себе. – Мне самому тошно, что я тебя таскаю сюда.

– Дело не в тебе. Ты только хочешь помочь.

– Тогда мне тошно, что все это затягивается. – Он положил подбородок на ее макушку. – Мы победим, Миган.

– Я знаю. Вообще-то, я отношусь к этому трезво, но время от времени не могу отделаться от чувства, что убийца манипулирует нами.

– Да нет. Мы так или иначе остановим его, но все было бы гораздо проще, знай мы, кто он. Вот почему необходимо копаться в твоей жизни. Найдем мотив, найдем и человека. Деньги и любовь – вот самые главные мотивы. Вернее, жадность и отверженность.

– У меня есть кое-какие сбережения и пенсионный фонд, но за это не убивают.

– А еще этот дом. «Пеликаний насест» с участком потянет, вероятно, на полмиллиона долларов.

– Его оценили в четыреста тысяч. На сегодняшнем рынке недвижимости это копейки. – Она повернула ручку, открыла дверь и вошла в небольшое помещение.

Барт вошел следом.

– Твоя мама расстроилась из-за того, что бабушка отписала дом тебе, а не ей?

– Да что ты! Она терпеть не может этот дом. Когда она приезжала сюда, она места себе здесь не находила и мечтала поскорей уехать.

– Но его можно продать.

– Бабушка кое-что ей оставила. Кроме того, мне кажется, что она поддерживала ее материально все эти годы. Я сейчас вспоминаю, что мама иногда подолгу сидела без работы, а нужды мы никогда не знали.

– Вы были богаты?

– Богаты не богаты, но ни в чем себе не отказывали. Даже за обучение в колледже мама платила сама и еще присылала мне ежемесячно деньги на расходы. Конечно, у нее всегда был под боком очередной ухажер, а с бедными она не якшалась.

– А других родственников, претендующих на дом, нет?

– У нас вообще нет родственников. – Миган прислонилась к косяку. – Так что жадность можешь сбросить со счетов, Барт. Ничего особенно ценного, из-за чего стоило бы убивать, у меня нет.

– Если выкинуть жадность, остается отверженность.

– Толпами мужчин с разбитыми сердцами я не могу похвастать. Честно говоря, я даже одного не припомню.

– Это еще как сказать. А Джон Гардисон. Вы были помолвлены, и ты фактически сбежала из-под венца.

– Он страдал не больше десяти минут и тут же нашел утешение.

– А как случилось, что вы вместе работаете?