Ча-ча-ча - Джейн Хеллер (1996)

— Харрингтон… Харрингтон, — принялась размышлять она вслух. — Мы знакомы с Харрингтонами? — поинтересовалась она у меня.

— Да, с одним из них. Он как раз стоит перед тобой, — фыркнула я.

— Тогда должны быть какие-то другие Харрингтоны. Эта фамилия мне знакома, — сказала она.

— Это потому, что я упоминала имя Кулли, когда мы с тобой ужинали в клубе на вечере Омаров. Ты едва не подавилась, когда услышала о нем, помнишь?

— Да, думаю, я припоминаю. — За этими словами последовала пауза. — Прошу вас, садитесь, — приказала она нам с Кулли. Мы заняли свои места на диване, а она расположилась в соседнем кресле. — Итак, молодой человек, — произнесла она, доставая свой очередной «Винстон» из старого портсигара и закуривая. — Расскажите мне о вас и о вашем роде.

Господи, «о вашем роде». Нет, моя мать — это нечто. Я вспомнила, как однажды, в начальной школе, привела домой мальчика по имени Чак. Его отец был мойщиком посуды в местной закусочной. Я испытывала к нему жалость, потому что он сказал, что у них только один телевизор, тогда как у нас их было четыре — три цветных и один черно-белый, для прислуги. И вот, в один из дней я пригласила Чака прийти и посмотреть у нас после школы передачу «Музыкальный калейдоскоп». Мы как раз танцевали с ним, когда в комнату неожиданно ворвалась моя мама. Она остановилась как вкопанная и произнесла своим глубоким голосом, в котором звучало неодобрение и угроза:

— Элисон, кого это ты тут развлекаешь?

— А, привет, мам, — ответила я, — Это Чак. Он мой одноклассник.

— Откуда он? — спросила она с таким выражением лица, словно только что наступила на собачью какашку.

— Не знаю. Чак, где ты живешь? — спросила я его.

— На Хичкок Авеню, — ответил Чак, чувствуя, что ответ неправильный.

— Я ни разу не слышала о Хичкок Авеню, — сказала моя мама, впервые обращаясь непосредственно к Чаку. — Как твоя фамилия и какой твой род?

Вот так-то. Помню, мне хотелось тогда придушить ее. Мне всегда хотелось придушить ее, когда она спрашивала людей об их роде. Это звучало так, как будто она интересовалась: «Из какого ты племени?», или: «Из какой пещеры ты вылез?», или, что было более близким по смыслу: «Как ты осмелился осквернять мой воздух своим присутствием!» Да что она сама о себе воображала? Она была простой еврейской девушкой из района Куинс, чей «род» был из венгерских иммигрантов. Ее родители так много работали, чтобы дать своей дочери все самое лучшее в жизни, что забыли дать ей хоть немного человечности. Господи, подумала я. Да ведь они с Элистером стоят друг друга.

— Мой род? — спросил явно озадаченный Кулли. — Вы имеете в виду моих родителей?

Мама кивнула.

— Мой отец был моряком.

— Прекрасное хобби. А какое у него было дело?

— Он обучал управлению лодками в яхт-клубе Сэчем Пойнт.

— Очень интригующе, — сказала она, затягиваясь сигаретой. — Он теперь на пенсии?

— Нет, он умер девять лет назад.

— Прискорбно. А ваша мать?

— Она была официанткой в клубе и тоже уже умерла.

— Так, так. Это стало для вас такой трагедией. — Думаю, она была немного сбита с толку. — Вероятно, в этом вы близки с Элисон.

— Вы имеете в виду потерю родителей? — спросил Кулли.

— Именно. Отец Элисон, мой возлюбленный супруг Сеймур, умер, когда Элисон была еще ребенком. Я страшно тоскую по нему. — Мама выпустила длинную струю дыма через ноздри.

— Кстати, о моем отце, — перебила я ее, так как мне не терпелось перейти к причине нашего визита, — кто был тот джентльмен, с которым ты провела сегодняшний вечер?

— Тот джентльмен, с которым я уезжала?

— Правильно.

— Не думаю, что мне следует рассказывать тебе, — кокетливо ответила мама, театрально опуская ресницы.

— Ой, да ладно, мама. У нас с тобой нет секретов друг от друга. Расслабься. Кто он? Новая пассия? Или старая? Та старая пассия, с которой ты в сороковых выиграла конкурс по свингу?