После всех этих лет - Сьюзан Айзекс (1994)

Винни Кароселла был душой компании. Он разливал бренди, попивая мелкими глотками кофе, и сыпал вопросами с таким апломбом, что можно было поклясться, что невидимая команда телевизионщиков из «60 минут» ведет видеозапись.

— Она совершенно забыла, что квитанция на продажу находится у нее в кармане, — объяснял он. — У нее не было никаких оснований стирать или чистить это.

— Почему она забрала это в первую очередь? — спросил Бен.

— Но она же юрист, — ответил Винни. — Она должна была понять ее ценность с самого начала. Может, твой отец сказал ей, зачем пришел. Или она вычислила это сама: если уж он забрался в дом, то уж не затем, чтобы стащить кусок какой-нибудь старой бумажки. А эта была очень важной.

— Но и цена картины тоже была значительной, — заметил Том. — Возможно, она поняла, что это та часть имущества, которую он хотел скрыть. Если она была умная, как отмечали все знавшие ее, она вычислила, что Рик хочет продать это. Возможно, Стефани думала, что, если картина находится у Джессики, то вдвоем они смогут провернуть хорошенькое дельце.

— Стефани никогда не умела выражать свои мысли, — сказала Маделейн.

— Но мыслила великолепно! — возразил Винни, улыбнувшись ей. — И она знала, что пятьдесят процентов от трех миллионов — очень приличная сумма. Но интуиция мне подсказывает, что она осознала, насколько все это было рискованным.

Том кивком головы подтвердил свое согласие.

— Но как же она могла забыть о том, что лежало у нее в кармане? — спросил Теодор.

— Ей пришлось слишком много всего держать в голове, — ответила Касс. — И она просто отказалась от идеи получить прибыль сразу же — у нее не было в этом нужды.

— Она бы вспомнила об этом со временем, — предположила я, — когда бы все несколько улеглось.

— Когда бы тебя уже упекли в тюрьму! — выпалила Маделейн. — Этот случай отбросит женское движение на сотню лет назад.

Заявление было столь очевидно идиотским, что ни Касс, ни я не сочли нужным спорить с ней. Я протянула руку и взяла одну из ее шоколадок — и тут же испытала более доброе чувство по отношению к ней.

— Для полиции это было бы хорошенькое дельце, даже если оно никогда не было бы раскрыто, — заметил Винни, с нетерпением ожидая, когда я передам ему блюдо с пирожными.

— Замечательный шоколад! — он поклонился Маделейн. — Где вы его достали?

Она одарила его улыбкой Моны Лизы.

— Я пришлю вам коробку.

Винни сверкнул глазами в ее сторону.

— Вы разговаривали сегодня с прокурором? — спросил Алекс.

— Что? — переспросил Винни, все еще сверкая улыбкой. — Да, да, прокурор. Мы теперь говорим, по крайней мере, раз в час. Он пытается разложить все по полочкам. Йенссены — пара, работавшая у Тиллотсонов — оба свидетельствуют, что Стефани вернулась домой около десяти тридцати и что тут же выскочила из дома — бегать. Миссис Йенссен может описать куртку, в которой ушла Стефани — это та самая, в которой нашли квитанцию о продаже картины. А Том, который находится здесь, может добавить кое-что, рассказав, как он ужинал с ней, Ричи и со своей женой.

— Следы шин, — напомнила я.

— Верно, — откликнулся Винни, — были сделаны все необходимые лабораторные исследования, прежде чем были получены данные о том, что это отпечатки шин ее БМВ.

— Отлично, — сказал Алекс.

Он сидел на оттоманке, наблюдая за мной и Томом. Другие могли подозревать. Алекс знал.

— И мы были вознаграждены, — продолжил Винни. — «Ламборгини» был заперт. Ручка дверцы и все вокруг было тщательно протерто. Но отпечатки пальцев Стефани остались на ветровом стекле, когда она наклонилась, чтобы заглянуть внутрь машины.

— Но это еще не доказывает, что она убила его, — вставила Маделейн.

— Совершенно верно, — согласился Винни, явно приятно удивленный ее проницательностью. — Но это подтверждает, что она там была. Это еще одно убедительное доказательство.