Девушка с обложки - Павел Шорников (2001)

— А ты, выходит, действительно не зря здесь свой хлеб ешь, — похвалил он Кузьмина. — Сколько имеешь, если не секрет?

— Когда как, — уклончиво ответил Сергей. — Денег всегда мало… Я ведь коллекцию собираю — будущих классиков. С Нарышкиным уже угадал. На него в Европе спрос.

— Да-а-а, — протянул Данила. — Нарышкин — звучит. Имя облагораживает… А на моих картинах подпись: Оглоблин. Может, взять псевдоним? Галицин там или Оболенский?.. Впрочем, вот уже полгода, как это не актуально.

Сергей хотел спросить, что произошло в жизни Оглоблина полгода назад, но задал совсем другой вопрос:

— Тебя подбросить?

— Лишнее. И у тебя свидание ведь.

— Лера всегда опаздывает. Думаю, и на собственную свадьбу она тоже опоздает.

— А знаешь, — сказал Даниил и бросил на Сергея пронзительный взгляд, — ты не поверишь… но свадьбы не будет. Ты не женишься на ней. Я это понял сейчас и со всей отчетливостью.

— Как это не женюсь? — оторопел Кузьмин. — Для этого как минимум небо должно упасть на землю.

— Значит, упадет. Не вижу я тебя под венцом ни через месяц, ни через два. Уж можешь мне поверить, старому мистику.

Спорить с Оглоблиным Сергей не стал. Но слова его смутили. Данила упомянул о мистике не для красного словца. Мистика была основной темой его творчества. И картины его не покупали не потому, что они были подписаны непрезентабельной фамилией, а потому, что при взгляде на них становилось как-то не по себе — жутко. Кузьмин в свое время хотел включить в свою коллекцию пару картин однокурсника, но не решился.

Проводив Оглоблина до выхода, Сергей вернулся в свой кабинет, достал из итальянского дубового комода зонтик и через торговый зал, кивнув на прощанье охраннику, вышел на улицу.

Дождь все еще моросил, нудный, противный. Раскрывать зонт Кузьмин не стал. Старенькая «ауди», принадлежащая боссу, на которой Сергей ездил по доверенности, стояла неподалеку.

Кузьмин сел в машину, но с места сразу не тронулся.

«Свадьбы не будет… — повторил он еще раз слова Оглоблина. — Что за дичь… Вот теперь сделаю все, чтобы свадьба состоялась! Назло Даниле, как это ни глупо…»

Сергей повернул ключ зажигания, включил поворотник и поехал по направлению к центру.

«Свадьбы не будет… Свадьбы не будет…»

Кузьмину вдруг вспомнился день, когда он познакомился с Валерией. Был конец августа и погода, похожая на сегодняшнюю, но без дождя. Работы в тот день не было вообще. Бывают такие дни. Сергей сидел на раскладном стуле, развлекался тем, что рисовал по памяти портрет Вероники. Он часто рисовал ее. Но еще ни разу ему не удавалось схватить то «необщее» выражение лица, которое так его поразило. И вот в тот день впервые что-то получилось. Кузьмин бросил карандаш, поняв, что вот так — неоконченный, непрописанный рисунок — нервные, импульсивные линии — это и есть Вероника, хоть и совсем не похожая на себя. Он смотрел на нее и не мог поверить в удачу.

— Какое красивое лицо, — оторвал его от созерцания своей работы чей-то голос. Ему пришлось посмотреть вверх, словно ребенку на взрослого. Он увидел девушку в светлом брючном костюме, с сумочкой через плечо. Лицо красивое, но без изюминки. Такие очень легко ложатся на бумагу. Правда, была в девушке одна особенка — улыбка. Она улыбалась ему так, будто они были уже давно знакомы. Да что там знакомы. Как будто она половину жизни потратила на его воспитание, вложила себя всю в него и вот теперь с удовлетворением осознавала, что ее героические усилия потрачены не зря.