Кандидат в президенты - Елена Тверцова

— Большое спасибо, — поблагодарила я и улыбнулась.

Затем села в свою любимицу и отправилась домой. Отсыпаться.

Глава 10

Апокалипсис начинается

Усталая и погруженная в свои мысли, я подходила к подъезду, вокруг которого наблюдалось некоторое оживление.

Рядом с подъездом стоял милицейский Форд, а немногочисленные зеваки из числа жителей нашего подъезда молча стояли и качали головами. Где-то на этажах на всю улицу раздавался истошный женский визг, который, наверное, мог бы поднять даже мертвого из гроба, до того он был душераздирающим.

«Не иначе кто умер».

— Здравствуйте. Что случилось-то? — Толкнула я под руку немолодую женщину, соседку сверху, имени которой я не знала, зато отлично помнила в лицо.

— Да вот с пятого этажа кого-то забирают, — деловито пояснила она. — Говорят, шпиона поймали.

— О, Господи! — Воскликнула я. — Я как раз живу на пятом этаже. Кто бы это мог быть-то? — Принялась я рассуждать вслух. — Я на работе, моя мама при всем желании за шпионку не сойдет, другая соседка Ираида Михайловна вообще нигде никогда не участвовала, никуда не привлекалась и вообще давно на пенсии. Разве что…

Меня осенила догадка.

— Это Филимоновы, что ли? — Всплеснула я руками.

— Ну, не знаю я всех этих подробностей, — хмуро ответила та же женщина. — Вам виднее, вы же на пятом этаже с Ваших слов.

Не дожидаясь, пока придет лифт, я прыжками рванула по лестнице вверх к себе домой. Истошные крики становились всё громче.

— Отпустите!!! — Завывала женщина. — Умоляю, пожалуйста, отпустите его!!! Отпустите, у нас ничего нет! Ничего нет! Слышите?!

Навстречу мне вниз по лестнице спускались двое мужчин в милицейской форме, которые вели под руку соседа Антона Кирилловича, как и всегда одетого в опрятный дорогой костюм. Антон.

Кириллович был внешне спокоен, но по его осунувшемуся и посеревшему лицу я поняла, что дело плохо. За ним бежала его супруга, Анна Николаевна, и рыдала навзрыд, умоляя стражей порядка отпустить мужа.

Я посторонилась, пропуская этот кортеж.

— Ларисочка, — вцепилась в меня обезумевшая от горя Анна Николаевна. — Ларисочка, скажи им.

Скажи, что у нас ничего нет. Что это ошибка!

— Анна Николаевна, — пробормотала я растерянно, ловя в свои объятия безутешную женщину. — Я, честно говоря, ничего не понимаю. Что произошло?

— Ой, Ларисочка… — Анна Николаевна вдруг бессильно обмякла и горько зарыдала, ухватившись за мое плечо. — Я сама ничего не понимаю. Выломали дверь. Говорят, что муж укрыл от налогов крупную сумму денег, что-то намекали по поводу нашей квартиры, загородного дома. Требовали предъявить драгоценности. Но у нас ничего нет. Ничего нет, Ларисочка, понимаете? — Ее хрупкие плечики сотрясались в истерике. — Ровно то, о чем знают люди. Больше ничего…

— Понятно, — я попыталась отстранить Анну Николаевну. Она сама оттолкнула меня и бросилась вниз по лестнице за только что ушедшей троицей. Я пошла наверх.

Наверху тоже находились люди. Дочь Анны Николаевны и Антона Кирилловича, Светлана, стояла рядом с дверью своей квартиры, из которой выходили какие-то люди, тихо переговариваясь между собой.

Тут же на лестничной клетке, скромно притулясь к окошку около лифта, стояла Ираида Михайловна, исподлобья наблюдая за происходящим. Один из сотрудников, видимо, узнал Ираиду Максимовну и, проходя по коридору к лифту, подошел к ней и пафосно положил ей руку на плечо:

— Большое Вам спасибо, гражданка Хлястикова. Вы нам очень помогли. Родина Вас не забудет. — И с достоинством вошел в только что открывшийся лифт.

Ираида Михайловна воровато зыркнула на него и отскочила в другой угол лестничной площадки, ни слова не говоря.

Я с удивлением посмотрела на соседку. Она выглядела всклокоченной, словно нахохлившийся воробей, которого поймали за кражей зерна. Видимо, мой взгляд красноречиво говорил сам за себя, и соседке это не понравилось.