У любви законов нет - Оливия Дарнелл (2005)

Зоэ любила, когда хвалят ее кулинарные таланты. После смерти бабушки мало кто мог оценить их по достоинству. Сестренке Элен было все равно что есть, лишь бы не испортить фигуру. Подруга Симона любила острые соусы, а к мучному была равнодушна… А Пьер, бывший жених, считал, что незачем возиться с печеньем, когда можно почти такое же без хлопот купить в магазине. Так что Зоэ невольно заулыбалась от комплимента полицейского и пододвинула к нему вазочку.

— Хорошо, что у вас сохранились фотографии всех пропавших вещей, — заметил Оливер.

— Да, на этом настояла страховая компания. Я застраховала драгоценности еще при жизни бабушки по ее настоянию. Жаль только, что фотографии альбома не сохранилось: его-то застраховать нам в голову не пришло. А он для меня едва ли не дороже всех остальных пропаж. Там есть свадебная фотография моих родителей. И бабушка с дедушкой в Петербурге, перед самой эмиграцией. И засушенные цветы, которые бабушка собирала еще девочкой. И миниатюра: она в бальном платье, ее жених — блестящий молодой офицер в эполетах… Наше прошлое, такое далекое и вместе с тем близкое.

Зоэ снова загрустила, но сама сменила тему:

— Не хотите ли сливок в кофе? Я забыла сразу предложить…

— Нет, спасибо. Я пью только черный.

Чем дальше, тем все сильнее его удивляла эта женщина. Похоже, она больше сожалела об утрате альбома со старыми фотографиями и засушенными цветами, чем о пропаже золотых изделий Фаберже!

На самом деле потеря драгоценностей ужасно огорчила Зоэ. Она чувствовала себя деревом, у которого подрубили корни… Но сейчас ей было удивительно спокойно. Как будто само присутствие этого человека внушало ей уверенность, надежду на лучшее. Может быть, причиной тому его форма? Вряд ли, ведь за последнее время здесь перебывало столько полицейских! А Оливер… он как будто подходил к ее кухне, органично вписывался в нее, производя впечатление кусочка головоломки, который встал на место. Он вовсе не казался угрожающим, а таким приветливым, любящим печенье…

Как будто этот мускулистый русоволосый мужчина был не зашедшим по долгу службы полицейским, а членом семьи. Тем самым близким человеком, которого ей не хватало. Вопреки доводам разума, Зоэ хотелось рассказать ему о том, что мучает ее. Однако она не стала поддаваться минутной слабости и налила себе еще кофе.

— Хороший кофе — лучшее угощение, — заметил Оливер, последовав ее примеру, и улыбнулся уголками губ.

Зоэ неожиданно ощутила, как в крови разлился огонь, добежавший до самых щек. Боже мой, подумала молодая женщина, да это же физическое влечение, нечто, чего она не испытывала давным-давно… Со времени разрыва с Пьером. Она уже было начала думать, что сердце ее замолчало навеки. Но, как выяснилось, ошибалась. Так почему же вместо радости она ощущает безмерное смущение?

Чтобы скрыть свои чувства от Оливера, Зоэ принялась переставлять посуду на столе. Но стоило ей поднять голову, как она снова встретила взгляд серых глаз гостя.

Сейчас они уже не казались холодными. Молодая женщина заметила тонкие морщинки смеха, расходящиеся от уголков глаз подобно лучам. В боковом свете кухонной лампы черты его лица выглядели четко очерченными, почти скульптурными. Под форменной рубашкой угадывались налитые мускулы. Зоэ вспомнила слова подруги: «Этот месье англичанин справится с любым из наших парней… Сразу ясно — боевая машина»…

Симона, с ее наметанным глазом, явно не ошиблась! Оливер сидел прямо, не опираясь на спинку стула, — образец человека, никогда не теряющего самоконтроля. Одно слово — бывший военный.

— Да, — неожиданно ответил Оливер.

— Что — «да»?

— Да, я бывший военный. Служил во флоте. А откуда вы узнали?