Золотая рыбка-2 - Вэвиан Фэйбл (1999)

Мы ускоряем бег. Топота не слышно за шумом взрывов, судорожного хрипа легких, борющихся за каждый глоток воздуха, — тоже… Кромешную тьму разрывает лишь луч фонарика, скачущего в руках Луиса. Тусклый, пляшущий свет, адские взрывы, удушливый дым — это ли не апокалипсис! Сама смерть гонится за нами по пятам.

Чуть поотстав, Даниэль обхватывает меня за талию, увлекает за собой и кричит, но в адском грохоте не разобрать слов. Стены и потолок за нашими спинами рушатся. Фонарик иногда выхватывает двери по бокам коридора, и в моем помутившемся сознании мелькает мысль: выходит, мне суждено погибнуть здесь, в этом подземелье, откуда однажды я выбралась живой.

Следующий взрыв раздается уже в непосредственной близости от нас, и Патрик невольно пригибается под тяжестью рухнувшего ему на плечи крошева, но продолжает бежать. Груды обломков под ногами образуют завалы, мы, спотыкаясь, карабкаемся через них, огонь подбирается к нам чуть ли не вплотную, легким отчаянно не хватает воздуха.

Луч света снова упирается в глухую стену, и тут я бросаюсь вперед. Даниэль приподнимает меня, Луис подсвечивает фонарем, а я ломаю ногти, силясь открыть задвижку люка. Наконец мне удается откинуть крышку, и я подтягиваюсь, начисто забыв о простреленном плече. Над головой бьет копытом и отчаянно ржет старый знакомый — Пилот. Испуганные лошади беспокойно мечутся в стойлах, тревожно ржут, зрачки расширены от ужаса.

Пока остальные вслед за мной выбираются из подвала, я взлетаю на спину Пилота и, схватив кнут, выгоняю обезумевших животных из стойл. Один из жеребцов, взвившись на дыбы, загораживает узкий проход, и охваченные паникой лошади сбиваются в кучу. Бросив быстрый взгляд назад, я вижу, что Любош уже сидит верхом, за его спиной пристроился Луис. А вот и Даниэль! Накинув уздечку, он тоже пытается вскочить на коня. Взмахнув кнутом, гоню беснующихся лошадей к выходу. На волю, в лес — скорее!

Наконец мне удается пробиться к дверям, и лошади одна за другой устремляются вперед — туда, где голубеет небо. Любош скачет к лесу, мы пытаемся не отставать и все же не успеваем отъехать далеко от конюшни, когда белоснежные стены длинного здания вдруг распадаются, изрыгая пламя и клубы дыма. Обломки шрапнелью накрывают все пространство вокруг меня, Пилот взвивается на дыбы. Скованная болью рука не слушается, и я крепче беру в шенкеля, чтобы удержаться на спине лошади. Управляясь одной рукой, кое-как успокаиваю Пилота и посылаю его вперед. Даниэль рвется мне на помощь, но его собственная лошадь, обезумев от страха, вертится волчком на месте. А Луис орет во всю мочь, веля поскорее убираться отсюда.

Лес, ручей, охотничий домик… Безоблачный день, сияющее небо, ослепительное солнце… Все это сейчас не для нас. Пожар подступает все ближе, разметанные взрывом деревья тонут в море огня, вспугнутые стаи птиц кружат над головой, их всполошенные крики заглушает треск горящего леса.

До бетонной стены уже рукой подать, как вдруг впереди тоже раздается взрыв. Огонь быстро набирает силу, и вот уже, куда ни глянь, повсюду одна и та же жуткая картина. В ужасе мечутся лошади, у одной вспыхивает грива, несчастное животное катается по траве и наконец падает в ручей, в огромных, расширенных глазах застыли боль и недоумение, от душераздирающего лошадиного ржания заходится сердце.

Сидящий за спиной Любоша Луис приказывает свернуть к подъездной дороге и машет нам, чтобы следовали за ними. Напуганные его криками и резкими жестами, наши лошади сперва шарахаются назад, но затем прорываются сквозь заросли кустарника. За ними устремляются и остальные животные; вероятно, инстинкт подсказывает им, что мы на верном пути: узкая полоска автомобильной трассы — единственное место, куда не достает огонь. Копыта гулко цокают по асфальту, на кону в этих скачках — жизнь. Наконец мы перемахиваем через обломки взорванной ограды, и лошади с ходу бросаются в реку.