Грехопадение - Кристина Золендз (2012)

— Если честно, то я думала, что ты позволишь мне играть вместо Алекса и не будешь злиться. Я не понимаю, что сделала не так, но прямо сейчас ты выглядишь так, будто хочешь убить меня, — объяснила я.

Он пробежался рукой по волосам и схватил гитару. Он помедлил и смотрел на меня мгновение.

— Сейчас я просто ошеломлён, я не сержусь. Это вроде как уже третий раз меньше чем за неделю, когда тебе удаётся потрясти меня. Что ещё ты можешь делать? Летать? Или... — он начинал смеяться надо мной. — Или ты можешь одновременно играть на клавишах и петь? Потому что тогда я пойму Алекса — тогда я и сам влюблюсь в тебя.

Я замерла.

— Ну, мы точно не хотим этого, не так ли? Так что давайте просто скажем, что я хорошо могу играть на гитаре и ничего кроме этого. — Я почувствовала, что моё лицо заливает краска.

— Ха! Не дай ей одурачить себя. Она может делать всё, — засмеялась Леа. Поражённая, я немного отскочила. Я забыла, что все находились здесь с нами. О, это не хорошо.

Шейн перестал бренчать на гитаре и посмотрел на меня с любопытством.

Итан вскочил и потянул меня к синтезатору. Он включил его и стоял достаточно близко, чтобы я почувствовала себя неуютно. Я робко посмотрела на него, но он улыбнулся мне и отбросил волосы с моего плеча.

— Вперёд, Грейс, заставь нас влюбиться в тебя. — Он насмешливо усмехнулся мне в ухо.

Я моргнула. К чёрту все, я хочу играть. Габриэль сказал жить своей жизнью. Надеюсь, что в промежутках между тем, как буду жить, я найду его.

Не раздумывая дальше ни минуты, я закусила нижнюю губу и закрыла глаза, вспоминая песню, которую Шейн сыграл для меня на гитаре. Этот кусок требовал партию фортепиано. Я думала о словах, которые он пел, о муке и тоске. Я потянулась к микрофону, в который пел Алекс, когда играл на синтезаторе.

Медленно и с придыханием я позволила словам соскользнуть с моих губ. Мои пальцы, как капли дождя, танцевали на клавишах. Я прорвалась сквозь навязчивую мелодию, будто это был яркий свет, чтобы помочь им в темноте. Я обнажала душу в каждом слове, звуке и вдохе. Моя душа была немой в течение тысяч лет до этого самого момента. Слезы грозили вырваться из моих глаз, так что я плотно закрыла глаза.

Я позволила голосу затихнуть до шёпота и остановиться. Мои пальцы продолжали свою лихорадочную игру, открывая всем новые глубины меня. Я видела его за закрытыми веками, его бледно-голубые ангельские глаза. Мой ангел, моя родственная душа. Мелодия кружилась вокруг меня, омывая меня в древних видениях. Мир был скучными и злым без него. Я играла для него, для того, как мы пели вместе в садах нежные эфирные баллады.

Прохладная рука Итана упала мне на плечо, заставляя остановиться. Мои пальцы схватились за клавиши. Мои глаза распахнулись, и я увидела, что каждый стоял и смотрел на меня. Но не Шейн. Шейн не встал, он сидел на коленях, обеими руками опираясь на гитару, кончики пальцев побелели от напряжения.

— Я могу сказать от лица всех присутствующих — ты приняла на место Алекса, — объявил Итан. — Где, чёрт возьми, ты научилась так играть?

Я едва смогла оторвать взгляд от Шейна. Он выглядел так, будто ему было очень больно, и я не хотела быть причиной этому. Он выглядел таким сломленным. Я пожала плечами в ответ на вопрос Итана.

— Брала несколько уроков.

Такер наткнулся на Итана и оглянулся на других ребят.

— Подождите секунду. Это означает, что я не буду играть? Отстойно, Грейс.

Прошёл час, а мы все ещё тусовались в студии, играя музыку и смеясь над пьяными приступами раздражения Такера. Я отчаянно хотела поговорить с Шейном, но слишком беспокоилась, что он уже забил на наши хрупкие дружеские отношения. Как только все начали собирать свои вещи, Шейн направился к выходу из студии, захватив по пути куртку.

— Эй, чувак? Ты смываешься? — спросил Итан. — Куда идёшь? Может, нам отпраздновать?