Бабочка на огонь - Елена Аверьянова (2005)

— Зачем? — удивилась Катюша. — Я же тебе… вам рассказала, что это Олеся принесла в коробке бомбу, чтобы убить Аню.

— Зачем? — получилось, что повторил Катюшин вопрос следователь.

— Потому что Аня в молодости украла у Олеси дочь. Она при мне призналась, Анька-то. Вот сволочь какая. А я еще Олесе тогда не верила, думала, что она с ума постепенно сходит после пропажи Ксюши.

— Ксюша — это кто? — голосом бухгалтера, считающего единицы, спросил Раскольников.

— Это дочь Ани и Андрея, — начала объяснять Катюша.

— Андрей — это кто?

— Это — муж Олеси, который погиб в Афганистане, — поправилась Катюша, вздохнула. — Отпустите меня. Мне плохо.

«Ты зачем меня предаешь? — хотелось ей крикнуть Родиону, который больше не улыбался ей солнышком. — Зачем бросаешь, как Славик? Я, что, совсем плохая, что ты, ты мне не веришь? Не все остальные, которые меня схватили и сюда привезли «пытать», а ты — мое солнце на час. Кругом одно предательство, а я — принцесса Гамлет», — подвела итог своим мучениям Катюша Маслова.

Но это был еще не итог, это было только начало кровавой драмы нескольких людей в нескольких частях, в которой Катюша оказалась, по воле рока, замешанной.

«Не зря мне дали такое имя», — подумала о роке Катюша Маслова, полную тезку которой тоже незаслуженно обвинили в убийстве купца, человека.

— В конце концов, — разозлилась она, не желая оправдываться в том, чего не делала, и не желая, как тезка, отправляться в Сибирь на каторгу. — Если ты, Родя, мне не веришь, вспомни классическую литературу. Лев Толстой, роман «Воскресение». Не пришлось бы тебе каяться, как Нехлюдову.

В кабинет постучался другой следователь. Судя по взгляду, брошенному им на Катюшу, — тоже недоверчивый.

— Опросили ОМОН? — строго спросил его Раскольников — главный здесь.

Недоверчивый кивнул, позвал в кабинет большого парня, на этот раз — в гражданской одежде.

— Идите пока домой под подписку о невыезде, — отпустил Родион Катюшу и выписал ей пропуск в ад.

Но об этом она, сейчас совершенно бесчувственная, невосприимчивая к звукам мира, царящим на улицах, узнала спустя час.

— Вы где? — спросила ее Злата Артемовна, когда Катюша пришла домой в половине девятого, медленно сняла обувь и трубку с «кричащего» аппарата. — Я вас все утро ищу. Я знаю, где дискета. Я договорилась, что мне ее оставят в той квартире, куда вы уже ходили, следя за Миррой Совьен. Помните?

— Да, — как робот, ответила Катюша.

Ей бы спать лечь, подушку на голову, чтоб ни звука из внешнего мира не долетело, чтоб только со своим внутренним миром наедине побыть, осмыслить ситуацию, в которую, как в ловушку, попала.

«Главное, что ты жива осталась, — подбодрила бы ее фотография бабушки, которую Катюша тоже под подушку с собой захватила бы. — Не грусти. Рассосется печаль. Вернется на твое небо солнышко».

«Не вернется, — заплакала бы Катюша. — Не пущу его на свое небо. Лучше при свечах буду жить, да одна, чем с предателем малахольным, на своей работе помешанным».

«Служба у него такая, — успокаивала бы Катюшу фотография бабушки. — А мужик он стоящий, я чувствую. Не даст он тебя в обиду, попомни. Мое слово — верное».

«Не знаю», — пока не очень-то веря бабушке, протянула Катюша.

— Что не знаю? — крикнула трубка по имени Злата Артемовна. — Идите сейчас же. Владелица квартиры не хочет, чтобы вы ее видели. Она оставила ключи от дверей в почтовом ящике. Номер квартиры помните?

— Да, — как робот, ответила Катюша.

— Вот и прекрасно. В путь, — сказала упрямая трубка.

— Э-э, — пришла в себя Катюша, когда Злата была уже далеко: в своей Москве купеческой чаи распивала. — Это вы мне, что же, в квартиру чужую лезть предлагаете? Как воровке последней? Хорошенькое дело. Я и так уже на подписке.