Бабочка на огонь - Елена Аверьянова (2005)

— Зачем вы купили в подарок моему мужу машину? Зачем вы уехали с ним на ней отдыхать? Где мой Коля? — рыдая, спрашивала Злату Артемовну некрасивая, пятнистая, беременная на седьмом месяце жена загорелого статиста. — Я напишу заявление в милицию обо всем. Пусть ищут, пусть разбираются.

— Понятия не имею, где этот, как его… Коля, — спокойно ответила на все вопросы следователя режиссер Басманова. — И ничего я ему не дарила. С какой стати? Да, я его припоминаю. Он снялся у меня в двух незначительных эпизодах. Но таких молодых людей на студии моего отца вертятся сотни. Я вообще не понимаю, о чем, собственно, речь?

Работник МУРа вздохнул, понял, что дело заявительницы Надежды, попавшее ему в руки, попадает в разряд «глухарей», на всякий случай показал госпоже Басмановой фотографии сгоревшей в соседней области машины с чудом сохранившимися номерами и обгорелым трупом Коли (это уже было точно установлено) внутри остова. Судя по некоторым остаткам мягких тканей трупа, в момент смерти статист был смертельно пьян.

Злата пожала плечами, показав, что чужие фотографии ее не волнуют. У нее, между прочим, работа, съемочная группа, извините, простаивает.

— Зачем же вы распустили группу на недельные каникулы? — скучно, для протокола, поинтересовался работник МУРа.

— Отдыхала, думала, готовилась, — не вдаваясь в подробности, объяснила Злата. — Дома, — сказала она с нажимом, вставая.

— Докажите, что вы там были, — сморозил глупость следопыт. Потому что не имел права ей такое говорить.

— Это вы докажите, что меня там не было, — усмехнулась Злата и ушла работать, а не баклуши бить, как некоторые, сидящие на зарплате, делают.

Это неправда, большое человеческое заблуждение, что все люди рождаются на свет одинаковыми, как младенцы в роддоме. Одни уже рождаются глупыми, другие — умными, одни — талантливыми, другие — гениальными. Никакая среда не сделает чудо, не воспитает простого человека, как необычного. На заре человеческой эры таланты, возможно, и закладывались кем-то, кого называют богом. Сейчас — все проще объясняется и передается. Исключительно гены предков не дают необычному человеку жить, чувствовать, воспринимать мир так, как ощущают его разные другие люди. Бывают сбои в этом вечном ряду общепризнанной закономерности, некие символы случайных, необъяснимых пока парадоксов, прекрасные исключения из правил, но к Злате Басмановой это не относится. Могло бы относиться, если бы она не подсуетилась, если бы не расставила все по своим местам, если бы не перехватила инициативу у обстоятельств, если бы не взяла в руки «ТТ». Злата всем и себе, в первую очередь, доказала, что она — не прекрасное исключение, похожее на Леночку Басманову, она — закономерный итог пятивекового рода Басмановых — бояр, дворян, творческой интеллигенции, всегда возвышающихся в истории страны каменным утесом. О него разбиваются волны житейских бурь, отовсюду он виден.

Желтая машина, казавшаяся под грозовым небом нереальной, абсурдным пятном, кляксой на холсте неврастеника, давно уже сбавила скорость: ехала по шоссе медленно. Помогая Злате думать, из динамиков лилась и лилась, уже — проливным дождем, вечно юная и простая музыка «Аве Мария».

Домой Злате ехать не хотелось.

— К нам в гости едет генерал Половцев, — с порога своего кое-как обставленного кабинета, «обрадовал» Раскольникова полковник Сыроежкин.

Сам час назад «обрадовался», когда генерал позвонил ему прямо домой, вытащил из теплой постельки, и всех подчиненных решил огорошить.

«Радуйтесь. Дождались. Накликали беду на свою и мою голову».

Первым из очереди огорошенных полковник вызвал Раскольникова.

— Где Маслова? — спросил того строгим голосом, не сулящим подчиненному ничего хорошего.