Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина (2002)

— А у некоторых народностей, охотников, скотоводов до сих пор сохранились обычаи, забивая дичь или скот, пить кровь. Говорят, это полезно, дает силы.

— А почему этот человек исчез?

— Я думаю, с ним что-то случилось. Здесь ведь опасно. Сами заметить уже изволили! — Оскар кивнул на мою перевязанную руку. — Вас вот тоже птичка чуть не заклевала.

— Что — не заживает рана? — спросила Нинель.

— Да что-то никак! — пожаловалась я.

— Знаете, а я нашла тут в долине необычный источник, — заметила Звездинская. — У воды — сильный привкус серы. Я попробовала…

— Вы думаете, в источнике целебная вода?

— Думаю, что целебная.

— И что же?

— На вашем месте я пить бы ее не стала — промыла только рану.

— А далеко это?

— Порядочно… На другом «берегу» старого русла реки.

— Далеко!

— Да. Чтобы добраться до этого источника из нашего лагеря, нужно довольно долго топать… Нужно обойти ил и сделать здоровенный крюк. Но вода эта, судя по тому, что рана у вас, Элла, кажется, инфицирована, будет нужна вам постоянно.

День тридцать девятый

Больше мы не предпринимаем попыток исследовать пещеры Скалистой. Слишком опасно. Эти птицы… Это логово с ужасным запахом…

Лично у меня желания заниматься такими исследованиями больше нет. У Звездинских, несмотря на всю их любовь к экзотике, — тоже. К тому же пораненная рука здорово болит.

Скорей бы прилетел самолет! Скоро будет почти полтора месяца, как я здесь. Но теперь уже скоро.

Остался один день.

Когда это случится, я поставлю наконец в своем дневнике нормальную дату.

Восемнадцатое, июнь

Оскар выглядит очень мрачным. Весь день мы глядим на небо. Не стали даже готовить обед. Но самолет с «устроителями» так и не прилетел.

У меня ощущение, что это самый черный день в моей жизни.

В глубине души я почему-то и не верила, что самолет прилетит. Но когда это случилось… Большего мрака пока еще не было в моей жизни.

— Оскар, — осторожно спросила я, стараясь не выдать, как я подавлена, и уж тем более не заплакать, — откуда у вас была такая уверенность, что самолет непременно прилетит? Зачем вы вообще его тогда отпустили?!

— Откуда уверенность? Все очень просто. Фирма, кроме задатка, должна получить деньги «по факту» после того, как заберут нас отсюда.

— Ах, вот что.

— Да. Причем речь идет о такой сумме, что я никогда не поверю в то, что эта фирма может нас «кинуть». Они, разумеется, прилетят. Не вздумайте даже волноваться по этому поводу!

— Нет, конечно, — согласилась я, сдерживая слезы. — Я лично нисколько не волнуюсь. Конечно, они прилетят.

— Просто плохая погода.

— Плохая погода?

— Где-то в ущельях, наверное, облака…

— Понятно… — с очень большим сомнением в голосе произнесла я.

— Конечно, я отчасти планировал этот элемент риска: ожидание самолета, и все такое… — снова стал объяснять Оскар. — Это горячит, знаете ли, стареющую кровь. Но говорю же вам, Элла, в глубине души я никогда не верил и сейчас не верю, что этот риск есть!

— Вот как?

— Такими деньгами, Элла, не бросаются. Я и сейчас уверен, они расшибутся в лепешку, но прилетят нас забирать. Если только они там все не померли.

— А если померли? — вздохнула я.

Некоторое время продолжалось поистине траурное молчание.

Прервала его я.

— Вы будете смеяться, но я хочу есть, — призналась я.

— Что вы! Мы никогда не смеемся над такими вещами! Это слишком серьезно, чтоб смеяться, — обрадованно воскликнул Оскар. — Знаете, Элла, у нас еще остался хорошо закопченный окорок…

Они стали доставать свои переносные холодильники.

— Плохая погода… — опять сказал Оскар, делая бутерброды с окороком.

Погода была прекрасной. Но, может, правда, где-то в ущельях облака? Хотя лично мне в это верится с трудом.