Идеальная ложь - Лайза Беннет (2005)

— Так или иначе, мне стало легче оттого, что я это рассказала, — произнесла Ханна. — Хотя где-то в самой глубине души я все-таки надеялась, что Этан говорил вам об этом — что он разговаривал с вами обо мне… о нас.

В ее обычно звучном бесстрастном голосе Мэг теперь ясно слышала боль и печаль.

Они обедали в верхней части Медисон-сквер в североитальянском ресторане, который был таким новым, что у него даже еще не было вывески. Ханна заверила Мэг, что еда здесь изысканная, и что им лучше насладиться ею сейчас, так как на следующей неделе «Таймс» уже запланировала поместить об этом месте отзыв в ярких тонах. За бокалом вина, перед тем как сделать заказ, Ханна рассказала Мэг о том, как они с Этаном впервые встретились.

— Он зашел, чтобы оставить слайды своих работ, — сказала Ханна с тонкой улыбкой. — Обычный визит художника. Он искал возможность выставляться, но я раньше никогда не видела таких, как он, я имею в виду, кого-нибудь с таким абсолютным отсутствием связей. Мой секретарь вышла на ленч, и я сама находилась в приемной. Он притворился, что принял меня за мою секретаршу, и все говорил, что слыхал, какая Ханна Джадсон замечательная, какой у нее острый глаз, как она шестым чувством определяет талант. Разумеется, он знал, что я знаю, чего стоит его лесть… но, Господи, он был таким обворожительным! Я начала смотреть его работы только, чтобы он замолчал. Как же я была удивлена, когда увидела, насколько они хороши.

— И вы смогли сделать такой вывод? Просто глядя на слайды?

— Ну, поначалу, конечно, меня немного сбивал с толку… сам Этан. Из него так и била жизнь… он был таким обезоруживающим. Признаюсь, что сначала так и было: меня больше интересовал он сам, чем его работы. Что было в самый первый месяц? Когда мы обсуждали, как смонтировать его экспозицию, что туда включить, как представить работы? Я заметила, как тесно он связан с искусством. В большой степени он сам является частью своих работ. Это то, что давало ему его ярость, его страсть. И я начала видеть то, что видел в этих работах он, — сконцентрированную энергию, риск, мужское начало.

— А если бы он не был таким… привлекательным? Предоставили бы вы ему возможность устроить персональную выставку?

— О, вероятно, нет. Но вы не считаете, что грань между талантом и личностью всегда размыта? Одно питает другое, одно загорается от другого. Возьмем, к примеру, Пикассо или Хемингуэя. Конечно же, их внешний вид, их сексапильность играли свою роль — и очень важную роль — в поддержании их культового статуса. Сильные, вдумчивые фотографии работ художника способствуют продажам картин не хуже, чем рецензия в радужных красках. Люди хотят видеть и ощущать креативность художника — его боль, его любовь, вы понимаете. Люди, покупатели, хотят иметь это у себя — чем бы ни было то, что управляет процессом, — подчас так же сильно, как и сами произведения искусства. А Этан? Он был воплощением художника. Моя клиентура была готова есть у него из рук.

— Мальчик с очередного плаката в поддержку творческого начала?

— Это немного цинично с вашей стороны. Я просто говорю, что эти два понятия — талант и личность — мне симпатичны.

Еда, как и обещала Ханна, была просто великолепна.

— А Этан знал обо всем этом? — спросила Мэг после того, как они закончили обед. Они обе заказали еще по эспрессо. Мэг подождала, пока перед ними появятся две белые чашечки, после чего добавила: — Я имею в виду, знал ли он, что вы при этом чувствовали?

Ханна издала странный смешок, как бы долетавший издалека.