Если ты останешься - Кортни Коул

дергая глаза обратно, чтобы обнаружить, что он смотрит на меня с изумлением. Мои щеки

немедленно вспыхивают, горячо и быстро.

— Гм. Почему бы тебе не отвернуться немного и не посмотреть вдаль?

— Твое желание для меня закон, — он растягивает слова, отворачиваясь. Мышцы

его спины перекатываются, и я смотрю на слова на его боку. Дерзкие и черные каракули

ползут по его грудной клетке. Я читаю их вслух:

— Иди спокойно против шума и суеты.

Я смотрю на него с недоверием.

— Разве это не из поэмы «Желаемое»?

Он кивает, и я ошеломлена. Я должна посмотреть на него, потому что он смеется.

— Что? Ты думаешь, я неграмотный?

Он поднимает бровь, и я смеюсь.

— Нет. Это не то, что я думаю о тебе. Безмятежно. Или спокойно. Разве это не

следующая строка, что-то о мире?

Он кивает.

— И помни, что мир существует в тишине. Я чуть было не наколол и это тоже, но

решил этого не делать. Достаточно того, что я знаю. Ты знаешь, что «Пакс» означает мир

по-латыни? Так что это подходит.

Я тяну холст к себе и начинаю рисовать его силуэт, решив сделать это абстрактно,

как картину с Мэдисон.

— Думаю, что не знала этого. Интересно. И твоя татуировка красивая. Я просто не

думала, что ты выберешь именно такую надпись. Это многое говорит о тебе.

Пакс смотрит на меня задумчиво.

— Почему? Потому что это глупо? Я глупый. Иногда. Хотя большую часть

времени, я просто пытаюсь блокировать реальность. Я дам тебе это. Но есть мир в том,

что, ты знаешь.

Я смотрю на него, рисуя линию его задницы и бедра.

— Может быть. Но это не настоящий мир. Это ложное чувство мира, вызванное

забвением и отрицанием. Это не реально.

Я смотрю снова, и он, кажется, обдумывает это.

59

— Возможно, ты права, — говорит он тихо. — Но, тем не менее, это все еще мир.

Это лучше, чем ничего.

— Я думаю, что ты установил планку слишком низко, — говорю я ему. — Ты

должен стремиться к лучшему.

Я рисую край его грудной мышцы, что проходит вниз к его ребрам.

— Я буду, — говорит он серьезно. — С тобой.

Я смотрю в его глаза и пристальный взгляд, который я нахожу там, заставляет

мурашки бежать по моей коже. Его карие глаза блестят, и я не могу думать.

— Во всяком случае, — он растягивает слова с усмешкой, его настроение снова

поднимается, — ты держишь себя в руках гораздо лучше, чем я ожидал. Я предлагаю,

поднять ставки.

Я смотрю на него нерешительно, моя рука застыла над холстом.

— Я почти боюсь спросить, — говорю я ему. — Что ты хочешь сделать?

Он рассматривает меня, стоя так высоко и гордо в своей наготе.

— Я хочу, чтобы ты была голой, когда будешь рисовать меня. Это меньшее, что ты

можешь сделать, чтобы поставить меня в более непринужденное состояние. Здесь я в

самом худшем положении.

Я оборачиваюсь и смотрю с удивлением, моя челюсть падает. Прямо сейчас он

хуже, чем любой ненормальный человек, которого я когда-либо видела. Он гордится

своей наготой и смеется над выражением моего лица.

— Ты маленькая красная курица?

Мое сердце стучит так громко, что я практически могу слышать его.

Он смотрит на меня, смех в его глазах, и против моего лучшего суждения, я кладу

кисть вниз и начинаю расстегивать свои джинсы.

— Хорошо, — говорю я ему. — Если ты думаешь, что можешь справиться с этим, я

буду рисовать голой. Несмотря на то, что это не совсем нормальное поведение на втором

свидании. Но ты должен сосредоточиться, оставаясь на месте. Ни одна часть твоего тела

не может двигаться. Сможешь ли ты это сделать?

Он смотрит, полностью очарованный, когда мои джинсы падают на пол, и я

выхожу из них, пиная их в сторону. Мои черные кружевные трусики следуют за ними, а