Она тает во мне, и я нажимаю ладонями на ее спину, притягивая ее к груди, держа

ее там плотно.

Она стонет, и мой член вклинивается против нее, горячий и твердый.

Блять!

Я не рассчитывал на это. Мне нужен очень холодный душ. Но это еще не конец.

Пока нет. У меня есть она, голая и прямо передо мной. Я не могу упустить эту

возможность. Я хочу, чтобы она поняла, что тоже хочет меня.

Я скольжу руками вниз, вниз... пока они не достигают мягкости ее бедра. Я глажу

там мягко, едва касаясь, пока ее глаза не закрываются. Ее дыхание быстрое и мягкое, и я

улыбаюсь.

— Тебе нравится это? — спрашиваю я спокойно. — Мой вид искусства?

Она кивает.

— Ты... очень творческий человек, — прошептала она.

Я хихикаю, потом передвигаю руку в сторону самого чувственного места, между ее

ног. Она задыхается, когда я придерживаю ее ноги и прикасаюсь к ней, двигаюсь вокруг

ее наиболее чувствительной части. Она опирается на меня, позволяя мне поддерживать ее,

когда я глажу ее.

Я склоняю голову и втягиваю ее розовый сосок в рот, мягко сосу, затем позволяю

ему выскользнуть обратно. Она сладкая на вкус, как я и думал. Я массирую ее нежную

кожу, вдыхая ее запах и тепло, в то время как пальцы другой руки не останавливаются ни

на секунду.

Она стонет, и я почти гибну от этого звука. Я никогда не хотел ничего больше, чем

погрузить себя в нее прямо сейчас. Я сглотнул. Я не могу. Но я могу заставить ее хотеть,

так сильно, что, когда, наконец, это произойдет, это будет чертовски взрывоопасно.

Я наклоняюсь, прочертив контур шеи губами, а потом снова целую ее, жестко и

глубоко, ускоряя движения пальцами. Сейчас она чертовски мокрая и мои пальцы плавно

двигаются в ней, потирая, поглаживая, подводя ее к краю.

Она скулит.

— Я хочу тебя, — она дышит в мои губы. — Пожалуйста. Я хочу тебя.

Я сдерживаюсь так сильно, как могу, желая не отступать.

— Отпусти себя, — говорю я ей. — Прямо сейчас. Я хочу чувствовать, как ты

кончишь на мои пальцы, Мила.

Ее глаза внезапно открываются, и она смотрит на меня, ее глаза наполнились

раскованным удивлением, как будто никто никогда не говорил с ней так. И тогда я

понимаю, что это, вероятно, правда. Я стону и опускаю голову, целуя ее в очередной раз.

Я скольжу пальцами, и выхожу, быстрее, быстрее, сильнее, а затем она задыхается,

выгибаясь, сокрушаясь против меня

Я втягиваю воздух, поскольку чувствую ее дрожь. Она сильно кончает, и это так

чертовски сексуально.

Она влажная и дрожит, и я поддерживаю ее перед собой, завернутую в моих руках,

пока она, наконец, не открывает глаза.

Мы оба теперь покрыты краской и когда она слегка отстраняется, чтобы

посмотреть на меня, ее щеки вспыхивают, и она выглядит смущенной. Я улыбаюсь.

— Тебе понравился мой арт-проект? Думаю, это был шедевр.

Она закатывает глаза и слегка улыбается, наклоняясь, чтобы поднять разрозненные

художественные принадлежности с пола. Я смотрю на ее задницу, так как она выставляет

ее так прекрасно передо мной.

— Почему ты не трахнул меня, когда я попросила?

Звук этого слова идет из ее сладкого ротика, возвращая жизнь в мой член, и,

замечая это, она поднимает брови.

Я улыбаюсь.

63

— Потому что ты еще не готова. Но будешь. И когда будешь, это взорвет твой

разум.

— Я не сомневаюсь, — отвечает она тихо, снова наклоняясь, чтобы поднять халат,

который она скинула. — Но это было несправедливо. Ты ничего не получил от этого. Я

плохо себя чувствую.

Я смотрю на нее с недоверием. Серьезно? Этот маленький эпизод будет возбуждать

меня в утреннем душе каждое утро с этого времени и навсегда.