Если ты останешься - Кортни Коул

Я едва успеваю среагировать, прежде чем Мила падает за борт в ледяную воду. Я

выключаю двигатель и оборачиваюсь, сканируя поверхность неспокойной воды.

— Мила! — кричу я, мчась к борту. — Мила!

Она исчезла. Я не вижу ее. Серая вода вспенивается и кружится, создавая пенистые

барашки, которые ударяются о борт лодки. Нет никаких признаков Милы в воде.

Святое дерьмо! Не раздумывая, я ныряю за ней.

Шок от холодной воды выбивает из меня воздух, и я мечусь, пытаясь нащупать

Милу и стараясь сохранить свои легкие от автоматического вдыхания воздуха. Я никогда

не чувствовал такого невероятного, пробирающего до костей, холода за всю свою жизнь.

Каждая клеточка моего тела, каждая частица самосохранения, пытается заставить меня

выйти из ледяной воды. Но я должен найти ее.

Я погружаюсь глубже и мое тело, на самом деле, немеет. Я больше не чувствую

его. Я вслепую машу руками перед собой, отчаянно нуждаясь хоть в каком-то знаке о ней.

Этого не может быть. Мила не может утонуть здесь, не в озере, которое она любит так

сильно. Не из-за меня. Я заставляю свои веки открыться, и холод штурмует

чувствительную ткань моих глаз, но я должен смотреть. Вода настолько мутная и

холодная, что я совершенно ничего не вижу.

Я по-прежнему кручусь, пока моя рука не натыкается на что-то твердое в воде.

Я хватаю это, цепляясь пальцами за что-то мясистое.

Мила.

Пуховая куртка тянет ее вниз, поэтому она не может подняться на поверхность.

Она, кажется, пытается снять ее.

Я тяну ее за собой, и мы прорываемся сквозь воду. Я убираю волосы с ее лица. Она

втягивает воздух и ногтями инстинктивно цепляется за меня, пытаясь выбраться из воды.

— Успокойся, — говорю я ей быстро, толкая нас к лодке. — Успокойся, или ты

утопишь нас обоих.

Я поднимаю ее на руки и перетаскиваю через борт лодки, а затем подтягиваюсь за

ней. Мы оба свернулись в клубок. Она лежит в луже ледяной воды на дне лодки, ее зубы

стучат, а губы синие.

— О чем, черт возьми, ты думала? — я хватаюсь за нее. — Ты с ума сошла?

Почему ты не держалась?

Я сдираю с нее тяжелую, огромную куртку, потому что она вся сырая, а затем

осматриваю лодку, чтобы найти хоть что-нибудь, чем можно было бы обернуть ее, но

ничего нет.

— Черт, — бормочу я. — У меня ничего нет, чтобы согреть тебя. Ее мокрые

волосы склеились в сосульки и свисают по спине. Я начинаю растирать ей руки. — Мы

должны вернуться к берегу. Оставайся здесь, рядом с краем.

Мила цепляется за борт под выступом, где она частично защищена от ветра.

— Мне ж-ж-жаль, — она стучит зубами. — Я должна была держаться к-к-крепче.

Но т-т-ты не должен был в-в-вести так быстро.

76

— Я знаю, — говорю я ей вяло. — Мне очень жаль, Мила. Это я виноват. Мы

просто доберемся до берега, и ты обсохнешь.

Я завожу лодку и поворачиваю ее к берегу так быстро, как могу. Ветер скользит

через мою мокрую рубашку, отчего сосульки образуются на подоле. К тому времени, как я

заплываю в свою бухту, мои пальцы фиолетовые и меня почти все время колотит.

Я еще не до конца вошел в док, но уже помогаю Миле выбраться из лодки с

онемевшими пальцами. Она очень сильно запинается, потому что ее конечности тоже

онемели. Поэтому я просто хватаю ее, полагая, что могу нести ее быстрее, чем она может

идти.

— Я м-м-могу п-п-пройтись, — дрожа, говорит она. Я качаю головой.

— Я могу идти быстрее.

Ее пальцы сжимают мои плечи словно лед, и я снова качаю головой.

— Ты, наверное, получишь пневмонию, — говорю я ей, разблокировав автомобиль,

и сажаю ее на сиденье. Впервые я хочу, чтобы моя машина была новой вместо старой

классики. Новый автомобиль имеет обогреватели сидений.