Фаворит императрицы - Нина Соротокина (2013)

– Мы расстались с ним в тридцати верстах от Варшавы в корчме… я забыл название, ну, совершенно простонародный кабак и название каким-то образом связано со свининой. Карета направилась в столицу Польши, я же поскакал в столицу России. Потом я был в Москве… А как погиб Сюрвиль? – В голосе Шамбера звучало искреннее участие.

– Этого я не знаю, – вздохнул Маньян. – Но можно я дам вам добрый совет? Завтра почтовый день. Напишите все, что вам известно по этому поводу, и отправьте с курьером в Париж. Я думаю, ваш отчет поможет им разобраться в этой запутанной истории.

10

Чтобы узнать в полицейской конторе адрес местожительства Шамбера, нашим друзьям пришлось объединить капитал. Взятка – обычная на Руси вещь.

– Еще счастье, что этот упырь канцелярский деньгами согласился взять, – веселился Козловский. – Ты обратил внимание, как он отнекивался: «Я не имею права разглашать подобные сведения, понеже они секретны. Если бы о россиянине шла речь – тогда пожалуйста, а для немцев у нас особый учет. Ла-ла-ла…»

– Какой там учет? Цену набивал, – отозвался Люберов.

– Именно. А цена знаешь какая? Они деньги брать не желают, им души подавай. Ну что ты на меня вылупился? Крепостные с землей и со всеми документами.

– Да не может быть! – воскликнул Родион, вспомнив чиновника из Тайной канцелярии.

– Жизни ты не знаешь! – снисходительно заметил Матвей.

Унтер-офицер Сидоров не соврал, Шамбер действительно квартировал в проулке у Троицкого собора в доме немца Циммермана, служившего при адмиралтейских складах. Домик был чист, ухожен, в палисаднике уже появились майские первоцветы. Укрывшись за кустами, друзья обсуждали – сразу идти к Шамберу или понаблюдать за домом. Что именно они хотели увидеть, не обсуждалось. Одна мысль, что Шамбер – вражеский агент, наполняла все их поступки особым смыслом. В патриотическом задоре им представлялось необходимым ползти куда-то на животе (лучше по грязи), чтобы подслушать некую тайну, или, сидя где-нибудь на дереве, наблюдать за кем-то в подзорную трубу – потом кого-то догонять, стрелять, колоть направо и налево, словом, совершать кучу романтических и бестолковых поступков, каких и сами они стеснялись.

Пятнадцатиминутное наблюдение за циммермановыми окнами не дало никаких результатов, в доме ничего не происходило, то есть совершенно ничего – даже собака не лаяла. Первым взорвался Матвей:

– Хватит наблюдать. Надо пойти к этому мерзавцу и вызвать его на дуэль!

– Со шпионами не дерутся на дуэлях. Их просто убивают.

– Ладно. Пойдем и просто убьем, – согласился Матвей.

– Все у тебя просто. Подведем итог. Какие у тебя счеты с этим Шамбером?

– Давай. Во-первых, он хотел меня убить. – Матвей загнул первый палец. – Возникает вопрос – почему? Объяснение одно – я неугодный свидетель. И вообще я подозреваю, что Шамбер эти деньги и увез.

– Украл, что ли?

– Почему обязательно украл? Деньги казенные, он доставил их по назначению.

– А может, он тебя тоже в чем-то подозревает?

Матвей уставился на Родиона в полном недоумении.

– А в чем меня можно подозревать? Я вообще в этом деле сторона! Запутал ты меня… Посмотри туда. – Матвей указал на девицу, открывающую калитку в палисаде. На девице был холщовый чепец, чистенькое платьице, в руках корзина. – Я пошел… потолковать.

Матвей большими шагами догнал девушку и пристроился рядом.

– Скажи, хорошенькая, не в доме ли немца Циммермана ты проживаешь?

– А вам зачем? – буркнула девица, но при взгляде на Матвея смягчилась, тот улыбался во весь рот, вид его выражал истинное простодушие и ликование, мол, весенний день так хорош, и я сам недурен, так отчего же не потолковать нам просто так…

– Мы там служанкой. Барыня зовет меня камеристкой. Но это смех один. Разве камеристок посылают на рынок за мясом и зеленью? Без конца приходится съестное покупать!