Все будет хорошо - Наталия Костина-Кассанелли (2011)

— Пусти меня! — Сергей попытался подняться и стряхнуть Геркину руку. — Мне все это до чертиков надоело! Если бы ты знал, как я влип… — Он осекся.

— Ну, ты понял? Ты понял, наконец?

— Что понял?

— Проверить все надо! Ты понял? Прежде чем жениться, разводиться… Анализы там всякие сделать. Я тебе уже полчаса толкую, и так, и сяк намекаю! Ты с Ниной сколько лет жил? Пять? И она не беременела? Да? А до этого забеременела, как с куста! Она ж здоровая как лошадь — мастер спорта! Ну?

— Что ну? — Сергей злобно посмотрел на пачку сигарет, как будто это она была виновна в этом неприятном разговоре, и щелчком вышиб из нее еще одну сигарету. — Спички дай.

Герка молча вынул зажигалку и щелкнул. Сергей прикурил.

— Ты помнишь, мы в пятом классе свинкой болели? Ну? Помнишь?

— И что? При чем здесь это? — Сергей непонимающе уставился на компаньона.

— А то. Помнишь, где у тебя потом опухло? Я-то сразу выздоровел, а ты еще потом долго в больнице лежал. И врачиха, которая к нам ходила, тогда сказала моей мамане, что у мальчика, у тебя то есть, — осложнение. Мать тогда забеспокоилась, как бы чего не проглядели, но врачиха сказала, что у меня все в полном порядке. А у того мальчика, сказала, теперь, может быть, детей никогда не будет. Я тебе говорить всего этого не хотел. Да, если честно, и не вспоминал никогда. Какие там мозги в пятом классе! А когда ты сказал, что Лика ждет ребенка, сразу само всплыло. Извини. Я бы тебе никогда не сказал. Но я же не слепой. Я видел, как она к нему бегала. И когда ты уже с ней встречался, он тоже приезжал. Машина у него такая — приметная. Извини. Я тебе говорил уже — не наступи еще раз на те же грабли. А ты не понял. Я в том смысле, что этот ребенок — он тоже, может быть, не твой…

— Не надо. — Сергей смотрел куда-то в пространство. — Не надо, Гера. Я все понял. Но сейчас я уже не могу ничего изменить. Или не хочу. — И вдруг он сорвался: — Это все не твое дело! Не твое дело, слышишь? И хватит меня учить! Все меня учат! Мне все осточертело, понял? Советы! Ремонты! Деньги! Истерики по три раза на день!

— Да не ори ты, — миролюбиво ответил Гера уже в дверях, — ухожу уже. — Он переступил через порог. — А ты, Серег, все-таки подумай…

— Пошел вон! — Сергей толкнул его в спину и изо всех сил хлопнул дверью.

Герка покрутил головой. Да, что-то Серега не в себе последнее время. Соседка, выносившая ведро к мусоропроводу, остановилась на лестнице и с интересом смотрела в их сторону.

Нина не помнила, как вышла из квартиры. Вернее, она все очень хорошо помнила, и видела, и понимала. Захлопнула дверь, предварительно протерев салфеткой дверную ручку изнутри и потом, когда вышла, — снаружи. Ведь если она не была здесь больше двух недель, откуда на ручке могут взяться ее отпечатки пальцев? Все это она затвердила себе еще в больнице. Больше ничего трогать не стала. Свет по-прежнему горел на кухне и в гостиной. Не дожидаясь лифта, она побежала вниз по лестнице. Пистолет сунула обратно в сумочку, и он буквально жег ее оттуда. Ей казалось, что он раскалился от выстрелов. На площадке второго этажа свет не горел, и она остановилась. Постояла немного и без сил опустилась на ступеньки. Ее колотил озноб. «Все кончено. Я должна уходить отсюда». В больнице ей казалось, что выйти из подъезда гораздо проще, чем войти. Но теперь она не могла как раз выйти. Как просто оказалось войти! Но выйти… Что, если Марина Илларионовна ее остановит? Она ее обязательно остановит! Она похолодела. Зачем Марина Илларионовна будет останавливать девицу, приходившую к Морозову, ей не пришло в голову. Через соседний подъезд! Она выйдет через соседний подъезд…