Наедине - Юлия Амусина

— Серафима, — заминка доктора объясняется полной неожиданностью от такого поворота сеанса. Он не знает, можно ли расценивать ее слова, как правду, но ему становится не по себе от подобных признаний. — Вы хотите сказать, что эти девушки… такие же, как чучела животных? Вы уверены в этом?

— Они мертвы. Все трое.

Конечно, мертвы, Принцесса. Живыми они бы ни за что не согласились принять участие в нашем маленьком спектакле. С ниточными марионетками иметь дело всегда проще, чем с живыми людьми. Мои актрисы не были избалованы капризной звездной славой.

— Фима, послушайте меня. Я хочу, чтобы вы сосредоточились на человеке в клоунском гриме. Не бойтесь посмотреть в его лицо, он ничего не может вам сделать. — невольно закусываю губу, ощущая, как все сильнее кружится моя голова. — Он не знает, что вы здесь. Он вас не видит. Всмотритесь в него как следует и попробуйте представить на его месте кого-то очень похожего. Кого-то из ваших знакомых. Вы знаете этого человека?

— Да, — шепчет она, обрывая натянутую до предела нить моего сердца.

Глава 30. УЧИСЬ ОСТАВАТЬСЯ ЖИВОЙ

Серафима

— Я его знаю, — произношу задумчиво, таращась в темный потолок перед собой. В комнате не горит свет, впервые за долгое время я не чувствую в нем никакой потребности. За приоткрытым окном льет шумный осенний дождь. Вполуха прислушиваясь к грохоту тяжелых капель по подоконнику, я лежу на диване лицом к подсвеченному проему в коридор. Мишка где-то на кухне, но это не мешает нашему диалогу. — Мы виделись с ним в реальной жизни. На сеансе я не смогла его рассмотреть, хотя он был рядом, но… все время как будто ускользал от меня. Доктор сказал, это последствие приема той дряни, которой пичкал меня Лицедей. Наркотик стер мою память, оставив от нее жалкие обрывки.

— Но ты все равно уверена, что этот тип — кто-то из твоих знакомых?

— Он прячется среди них. Да, я уверена, — недавний сеанс гипноза помог мне прочистить мозги, хотя так и не подтолкнул к разгадке самого главного вопроса, ответ на который я всегда боялась услышать.

— Но если тебе не удалось его узнать…

— Мне нужно что-то еще, — перебиваю, внутренне ощущая в себе странную готовность двигаться дальше невзирая на сомнения и страх. — Я хочу провести еще хотя бы парочку сеансов.

— Серьезно?

— Это не так страшно, как мне казалось. Я была там, все повторялось вновь прямо на моих глазах, но на этот раз картинка виделась четче, а я чувствовала, что не одна, знала, стоит сказать лишь слово, и весь кошмар сразу же закончится, — очередной раскат молнии на время заглушает мой голос. — Я хочу вернуться в тот момент, когда Лицедей порезал мне лицо, — добавляю тише, не уверенная, что Мишка меня услышит. Но он отзывается:

— Это уже слишком, не думаешь?

— Нет, — возражаю, хотя у меня все же остаются некоторые сомнения в том, что боль можно вылечить болью. Но теперь я как никогда готова рискнуть, даже если для установления истины мне придется столкнуться лицом к лицу со своим главным кошмаром. — Когда он делал это, то был совсем рядом; прикасался ко мне, смотрел прямо в мои глаза, — расплывчатые образы пробирают до мурашек, на миг пошатнув мою уверенность, но я все же упрямо продолжаю. — Если постараться, как следует сфокусироваться именно на этом моменте, думаю, я могу вспомнить что-то, способное натолкнуть меня на верную мысль…

— Если тебе хоть как-то это поможет, давай продолжим двигаться в таком направлении, — голос звучит ближе, вскоре Мишка показывается в дверном проеме, и все прочие раздражители — шум за стеклом, бьющие наотмашь впечатления после сеанса, замерший в тени Лицедей, ждущий моего промаха — незаметно отходят на второй план. — Я все устрою, — Мишка подходит к дивану. — Впервые вижу тебя такой воодушевленной.

— Я просто устала его бояться и хочу узнать правду, — отвечаю с заминкой.