Наедине - Юлия Амусина

Я подхожу к столу, на котором прямо-таки идеальный порядок, бумаги разложены ровными стопками, ручки в подставке, как и прочие мелкие канцелярские предметы. Рядом с настольной лампой фотография в позолоченной рамке — мои родители в обнимку после удачного маминого спектакля. И еще один снимок, на нем изображена уже одна я. В светлом платье и с яркой ленточкой «выпускник» через грудь. Компьютер выключен, и судя по холодному системному блоку, его давно не включали.

Опустившись в папино кресло, я окидываю взглядом каждый уголок кабинета, размышляя, что могло заинтересовать здесь этого мужчину. Я была совсем рядом, но не слышала хлопка двери. Если б он заскочил только за ежедневником, пробыл бы здесь куда меньше. Я тяну на себя ящик под столешницей, извлекаю оттуда какой-то план, перечерканный красной и черной ручками, без особого интереса раскладываю его у себя на коленях и вдруг понимаю, что все это мне очень даже знакомо. Если бы я не сидела, земля наверняка ускользнула б из-под моих ног. В правом углу размашистым почерком кто-то вывел «Клуб Почитателей тлена», а на самом плане, изображающем все до единого помещения, было подписано «зал», «подсобка», «бар», «место охранника». Второй этаж — «Квартира Стевича».

Я держу перед собой план Клуба в самом его зачатке и никак не могу понять, как такое возможно, что он оказался в ящике моего отца, а потом осознание приходит само собой. Я медленно и очень аккуратно складываю бумагу в прежнее положение, вытягиваю ящик и возвращаю план обратно. Это очень просто, жаль, что я настолько тупоголовая идиотка, и раньше мне даже в голову не могла прийти мысль о нереальности происходящего вокруг меня. Клуб не мог существовать сам по себе в том виде, в каком я привыкла к нему и полюбила это место. Он изначально был рассчитан на потерявшихся дураков вроде меня, обжегшихся, но до сих пор верящих в добрые сказки. А потом сполна огребающих за это.

Что тут еще? Целая папка… Показания разнообразных специалистов, рекомендации, какие-то графики… Иллюзия свободы выбора, присутствие цели в жизни, которая потеряла всякую ценность. Весьма увесистый план реабилитации, сверху нацарапана очень знакомая фамилия одного из работавших со мной специалистов, ниже подпись отца, закрепляющая мне приговор.

Мои родители придумали для меня новую жизнь взамен старой. Поверить в это невозможно, но я точно знаю, что права. Выдвинув следующий ящик, нахожу стопку фотографий помещений Клуба, по которым без труда могу проследить, как менялась привычная мне обстановка помещений, прежде чем Клуб гостеприимно распахнул передо мной свои двери. Стараясь сохранять спокойствие, я нажимаю на кнопку автоответчика и уже без особого удивления слышу грубый мужской голос:

— Здравствуйте, Анатолий Степанович. Это Стевич. У вас мобильный выключен, не могу дозвониться. Юра мне все передал. Клуб пока простаивает, и я хотел бы узнать о его дальнейшей судьбе. Не хотелось бы сливать это место, если честно…

Щелчок. Я усмехаюсь, обхватывая голову обеими ладонями. Стевич не хозяин Клуба, и не ему решать, что будет дальше с любимым местом обитания наших фриков. Клуб принадлежит моему отцу. Как и Стевич. А может, как и все наши посетители?..

Я чувствую, как откуда-то глубоко изнутри поднимается волна ярости, резкий протест поступкам отца вызывает неконтролируемую бурю эмоций, сильную боль в височных долях. Я больше не знаю, что в моей жизни является постоянным, а что временным, фальшивым и выдуманным кем-то специально, чтобы я поверила. Лицедей забрал у меня реальность, а мой отец подменил ее сомнительным суррогатом. У меня больше не остается ничего, кроме желания покончить со всем этим раз и навсегда. Но как можно избавиться от лжи, если на смену одним фальшивкам наступят другие, не менее реальные? Как отличить их от ничтожно маленьких крупиц правды? Как выстоять под лавиной вранья близких людей, если кроме них у меня больше никого и ничего не осталось?