Наедине - Юлия Амусина

Мой взгляд невольно цепляется за край рюкзака, валяющегося у дверного проема. Что-то важное не дает мне покоя… Недолго думая, я отставляю бутылку с водой на столешницу, бреду к нему, опускаюсь на корточках и запускаю руку в большое отделение. Вытаскиваю оттуда черную ткань, на которой отчетливо прощупывается твердая багровая корка, и медленно расправляю ее на коленях. Мне требуется лишних несколько секунд, чтобы совместить воедино все разом вспыхнувшие в беспокойной голове образы.

Черт!..

Нужно было оставить водолазку в мусорном ведре или выбросить в ближайшем на пути к моему подъезду контейнере, запихнуть в шредер, сжечь, да что угодно, но уж точно не следовало таскать ее в рюкзаке среди прочих вещей, как миленький аксессуар.

Пока однажды меня кто-нибудь с ней не остановит.

Даже гении засыпаются на банальной мелочевке, что можно говорить о девице с нестабильной психикой, у которой не хватает ума даже на то, чтобы скрыть самые очевидные улики?

Я дергаю «молнию» на рюкзаке и поднимаюсь с твердым намерением исправить свою странную оплошность, но вместо этого зачем-то прижимаю окровавленную ткань к груди. От испорченной вещи все еще исходит тонкий, почти неуловимый запах мужской воды. Легкий, с нотками цитруса и оттенками горького миндаля. Он кажется мне таким знакомым… Помедлив, я почти утыкаюсь носом в чужую водолазку, с отстраненным удивлением подмечая, что это странным образом успокаивает адский шум внутри моей головы. Или это таблетки, наконец, начинают действовать? Точно такой же запах витал в подсобке в тот вечер, когда я вдруг оказалась с завернутыми за спину руками, тесно придавленная к стене крепким Михиным телом. По моей спине пробегает легкий ветерок, когда я вспоминаю этот момент в подробностях. Вызываю из памяти хрипловатый мужской голос, мягко въедающийся в мое сознание. Тепло. Низкий шепот у самого моего уха, в то время как я обмираю от страха, пытаясь понять, что вообще происходит.

Миха справляется со мной за считанные секунды. Очень ловко. Умело.

Я шумно дышу через нос, понимая, что проиграла.

Только выигрыш все равно за мной, разве нет?

Стараясь не думать о том, кто вообще может вести себя подобным образом, я плавно веду ладонью вдоль собранной «гармошкой» черной ткани, задевая подушечками пальцев сухую кровавую корку. Это вовсе не кажется мерзким, не вызывает желания брезгливо поморщиться или содрогнуться от ужаса при мысли, что я лапаю вещь, пропитавшуюся чужой кровью. Я перехватываю водолазку одной рукой, другой отыскиваю визитную карточку спортивного клуба «Олимп» и долго верчу ее между пальцев, раз за разом перечитывая незатейливый текст с реквизитами на обороте.

Это место не так уж далеко отсюда.

Как там говорил Миха? «Тебе стоит подумать об этом…»

Может, он и прав. Я пытаюсь совладать со своим страхом и частыми паническими атаками, отравляющими мою без того веселую жизнь, но в сущности мало что делаю для этого. Мне легче пребывать в режиме вечного ожидания, запереться в четырех стенах, ограждая себя от всевозможных колебаний внешнего мира, чем взять судьбу в свои руки и объявить решительный протест такому положению дел. Я прячусь ото всех. От самой себя в том числе. Это не гарантирует мне полнейшую безопасность и не устраняет страх, но уже входит в привычку, становясь фальшивой заменой некогда потерянному ориентиру.

Дотянуть до конца, и неважно, как именно.