Наедине - Юлия Амусина

В полуметре от прозрачных дверей «Олимпа» я вижу девчонку из Клуба для мрачных почитателей тлена и прочей занимательной фигни. Вот только если там ее внешний вид не вызывал у окружающих никаких эмоций, то здесь девица, напротив, притягивает к себе взгляды всех находящихся в холле людей. Длинные темные волосы до лопаток, зауженные черные джинсы, того же цвета теплая кофта, которая у Катюхи вроде бы именуется кардиганом, хотя, может, еще как-то. Из-под распахнутых пол виднеется что-то темное типа длинной футболки или водолазки с глухим вырезом на груди. Никаких каблуков, лишь черная спортивная обувь на плоской белой подошве. За левым плечом небольшой рюкзак с огромной блестящей пряжкой.

Вряд ли Серафиме нравится быть на виду, скорее, излишнее внимание заставляет ее чувствовать себя не в своей тарелке, поэтому она и переминается с ноги на ногу на одном месте, не решаясь пересечь открытое пространство холла. Хотя, по моему мнению, терять ей уже все равно нечего.

Похоже, Сима из той редкой породы людей, которым обязательно нужно вести себя странно вне зависимости от места и ситуации.

Артистка, мать ее…

И все-таки, она очень даже вовремя. Похоже, до девчонки дошло, что она забыла поведать мне о чем-то безумно интересном. К примеру, о любопытной персоне со связями, чье имя слишком известное, чтобы назвать его не просто мне, даже моему влиятельному отцу. Так кому же я ненароком наступил на хвост?

— Ты ее знаешь? — интересуется Вера, тронув ладонью мой локоть.

— Да, — коротко отвечаю, не спуская глаз с темной девичьей фигурки у стеклянных дверей.

Ну что, на ловца и зверь, Сима?

— А почему она не подходит к нам? — летит мне следующий вопрос, но я и сам не прочь послушать на него разумный ответ, поэтому только пожимаю плечами.

Кидаю в урну полупустой стаканчик из-под кофе, после чего, толком не распрощавшись с Верой, иду прямиком к Серафиме. Она в нерешительности делает несколько шагов мне навстречу, но останавливается и теперь просто ждет, когда я подойду ближе. Ее лицо кажется не просто бледным, оно отливает каким-то болезненным зеленоватым оттенком, как у человека, страдающего длительными приступами тошноты. У нее реально нездоровый вид. Как бы ее в не вывернуло наизнанку посреди залитого светом холла.

Я даже невольно замедляю шаг, гадая, чего следует ждать от новой встречи с девицей, у которой на лбу выгравировано крупными буквами: «БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ».

Не подходи — убьет.

— Привет, Фима, — ухмыляюсь, останавливаясь на некотором расстоянии от девчонки, и тяну дурашливо: — Ты что, потерялась?

Она с видимым смятением оглядывает мою рабочую форму — белую хлопковую куртку и штаны — забавно спохватывается и спешно поднимает глаза выше, к моему лицу.

Я стараюсь сохранять прежнюю невозмутимость. В отрезвляющем свете белого дня девчонка выглядит не просто странно, есть в ней что-то реально жуткое. Что-то, чего я не заметил при наших первых встречах в их чертовом Клубе, когда мне, недоделанному экстремалу, вообще пришло в голову завязать знакомство с этой проблемной девицей.

По ходу, она в самом деле с легким присвистом.

— Привет, — негромко отвечает Сима, машинально поправляя сползшую лямку рюкзака на своем плече. И добавляет неуверенно: — Хорошо, что я тебя встретила.

— Да ну? — вежливо сомневаюсь я, приглядываясь к ней.

У нее очень красивые глаза. Но темные круги вокруг них, щедро намалеванные черным карандашом, отяжеляют взгляд и делают ее похожей на дешевую куклу, небрежно раскрашенную славными китайскими умельцами.

— Я понятия не имела, что следует им говорить, — Серафима замолкает и едва заметно указывает подбородком в сторону ресепшена. Я машинально смотрю туда же и с легкой досадой понимаю, что наша встреча не осталась без стороннего внимания. Ладно, случаются вещи пострашнее тупых сплетен. — Я знаю только твое имя, но этого для них явно было бы недостаточно.

— Скорее всего, — соглашаюсь.