Наедине - Юлия Амусина

— Только «Клубу» на самом деле несколько месяцев, а поиском квартиры экстренно занимались мы с Алиной, — вклинивается Анатолий Степанович, устраивая ладонь на подрагивающем плече жены. — Разумеется, Серафиме об этом ничего не известно. Она думает, будто смогла устроить свою жизнь самостоятельно, оторвавшись от нас, и будет думать так дальше. Для нее мы с матерью живем и работаем в другом городе.

— Лечащий врач посоветовал нам поступить именно так, — Алина Сергеевна пожимает ладонь мужа. — Мы следуем всем его рекомендациям, и в конце концов они дают определенные плоды. Таким образом, мы можем косвенно участвовать в жизни нашей дочери и следить за тем, чтобы с ней все было хорошо, предоставляя ей при этом полную свободу действий.

Я задумчиво тру подбородок.

— Выходит, Клуб Почитателей — постановка? — они не комментируют, только переглядываются. — Ну, конечно. Там все слишком по-дурацки, чтобы быть всерьез. Значит, все эти люди просто-напросто актеры?

— Нет, там хватает и тех, кто приходит в Клуб из любопытства, а потом возвращается вновь. Возможно, наша задумка на самом деле помогает людям обрести душевное равновесие, — говорит Алина Сергеевна.

— Вот куда вы лезете, — заканчивает ее муж. — Ваше появление очень мешает процессу реабилитации и путает нам все карты, грозит поставить под сомнение все наши успехи за несколько минувших месяцев.

Я все-таки очень торможу, мои мыслительные процессы не поспевают за развитием масштабных идей родителей Серафимы.

— Не могу понять, что конкретно вами движет? Любовь? Родительские инстинкты? Похвальное желание защитить своего ребенка от того, что уже произошло? Но в то же время вы выбираете очень странные способы. Вместо того, чтобы просто поддержать, вы позволяете ей в одиночку вращаться в этом дерьме, а сами издали наблюдаете за ней, как за аквариумной рыбкой. Не удивлюсь, если в ее квартире понатыканы камеры слежения, фиксирующие каждый ее шаг. Все это выше моего скромного понимания.

— Камеры не нужны. С Симой постоянно работает психолог, хотя она даже не догадывается об этом. Специально подготовленная девочка, выпускница, часто бывает в Клубе, маскируясь под обычную посетительницу, пережившую травму. Ее порекомендовал нам лечащий врач. Для нее это отличная практика, а для нас — удобный способ держать связь с дочерью.

— Теперь понимаете, что вы не можете быть частью этого плана? — интересуется Анатолий Степанович.

Я трясу головой.

— В то время, как ваша дочь думает, что рядом с ней нет никого из близких, вы преспокойно сидите здесь, получаете какие-то новости о том, что происходит в ее жизни, но… Знаете, что? Вы ее не видите. Вот она, ваша главная ошибка, прокол в вашем дурацком реабилитационном плане. Вы не видите глаза своей дочери, не видите выражение бесконечного страха в них. А ведь она здорово боится, даже несмотря на то, что время вроде бы должно лечить, — помедлив, я выбираюсь из кресла и иду к выходу.

— Вас отвезут обратно, — негромко шелестит мне вслед Алина Сергеевна.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — интересуется ее муж.

Я останавливаюсь у двери, которая тут же распахивается, и оттуда появляется уже знакомый мне здоровяк.

— Не знаю.

— Помните, Михаил Алексеевич, что ни одно слово не должно просочиться за пределы этой комнаты. От этого зависит больше, чем вы можете себе представить.

— Даже если вам не нравятся наши методы, вас все это никоим образом не касается. Забудьте об этой истории и просто оставьте Серафиму в покое.

Глава 11. ЛИЦО ПОД МАСКОЙ

Из переписки с Лицедеем

Litcedey: Ты любишь розы, Принцесса?

Я: Так это ты прислал мне цветы?