Скажи мне все - Камбрия Брокманн (2020)

Страницы дневника были сморщены – то ли на них что-то пролили, то ли их обрызгало морской водой. Я представила, как Руби сидит на пляже в шезлонге, свернувшись над дневником и зарывшись пальцами ног в песок, пока Джон со своими кузенами бросает фрисби в полосе прибоя. «Лето на Виньярде, – сказала она мне, – это именно то, что нам было нужно». С таким восторгом, надеждой и блеском в глазах…

Пока Руби загорала в Аквинне, я работала в юридической фирме отца. Набиралась опыта. Отдавала долги. Была хорошей дочерью. Моя кожа осталась бледной, совсем белой. Мне некогда было загорать, даже в Техасе.

За лето я решила, что хватит читать дневник Руби. Но вот мы вернулись в кампус, и он оказался совсем рядом. Он взывал ко мне. Я провела пальцем по обложке и ногтем поддела страницу, готовая мгновенно захлопнуть дневник.

На самом деле Руби была сама виновата. Она оставила его на виду. Вероятно, она хотела, чтобы я прочитала его – прочла те слова, которые она не могла сказать вслух. Прочла, чтобы спасти ее.

Я прислушалась к происходящему в доме. Тишина, не считая гудения фена Джеммы в конце коридора. Руби, видимо, пробудет в ванной еще пять минут, чтобы нанести макияж при ярком свете.

Еще только одну страницу.

Это никому не причинит вреда.

Глава 27

Последний курс

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Руби: губы ее были накрашены красной помадой, густые каштановые волосы уложены волнами. Маленькое помещение сразу наполнилось запахом лака для волос. Она долю секунды смотрела на меня, прищурившись, потом перевела взгляд на дневник.

– Что ты делаешь?

– Читаю твой дневник, – ответила я, поддразнивая. Испытывая. – Пока ты сто лет торчишь в ванной.

Я была спокойна. Я всегда была спокойна. Она ничего не заподозрит.

– Очень весело, – произнесла Руби, сдерживая усмешку. Она подошла ко мне и сунула дневник к стопке учебников по истории искусств, которыми был набит ящик ее стола. – Мы обе знаем, что если б ты хотела прочитать мой дневник, то могла бы сделать это давным-давно.

Я сглотнула, глядя, как Руби закрывает ящик, как исчезает из виду дневник.

– Полагаю, там сплошное «Джон то, Джон сё, Малин – лучшая из лучших подруг во всем мире, о-о-о», и еще что-нибудь про искусство, – произнесла я, изгибая губы в улыбке.

– А, заткнись, – отмахнулась Руби. – И, кроме того, ты знаешь, что я не держу от тебя никаких секретов.

Она лгала.

Руби склонилась к зеркалу, чтобы проверить, хорошо ли нанесен макияж. При этом она всегда строила забавную гримасу, чуть выпячивая губы и приподнимая брови. Было странно видеть, что внешность ее так заботит. Я почти жалела Руби. Но теперь я понимала. Ты хочешь выглядеть хорошо, когда тебе нужно на кого-то произвести впечатление.

– Итак, ты готова? – спросила она, поправляя серьги. Повернулась, чтобы окинуть меня взглядом с ног до головы. – Черт, а ты выглядишь очень мило. Посмотри на себя!

Я улыбнулась ей уверенной улыбкой. Я всегда была уверена в себе. Но за лето я приучилась ухаживать за собой. Соскребать загрубевшую кожу со ступней, правильно расчесывать волосы, подрезать секущиеся кончики. Я ездила по магазинам со своей матерью, и она помогла мне выбрать то самое платье, которое сейчас было на мне. В примерочной мать окинула меня странным, изумленным взглядом, словно я стала какой-то другой. Казалось, ее порадовало то, что ее дочь стала прилагать усилия к тому, чтобы следить за собой. Я даже начала пользоваться тушью, научилась подводить брови и наносить на губы блеск, когда не забывала об этом. Не то чтобы раньше я была чудовищем – я всегда была симпатичной, высокой и худощавой. Но теперь сделалась красавицей. Совершенно новой дочерью. Было приятно видеть удовлетворение матери. В конце концов, я была перед ней в долгу.