Скажи мне все - Камбрия Брокманн (2020)

Слава богу, Макс перестал гулять с Гретой. Конечно, она красивая, но в некотором роде сучка. Когда тусуется с нами, она никогда не смотрит мне в глаза, а ведь я НЕВЕРОЯТНО вежлива с ней. Потому что, понимаете ли, я пытаюсь быть открытой для общения. Не важно. Не думаю даже, что она так уж нравилась Максу. Он заслуживает лучшего.

Я смотрела, как Руби любуется пейзажем, ее спокойное лицо порозовело от прохлады. Она стояла прямо, стройная, спортивная, опершись одной ногой о небольшой камень. Неукротимая.

Джон, Халед и Шеннон смеялись над чем-то, их плечи содрогались в унисон. Шеннон продолжала украдкой поглядывать на Халеда, но тот не обращал на это внимания.

Ситуация была знакомая. Как с Руби и Максом. Два человека, которые неплохо ладили, уважали друг друга, но чьи отношения так и не продвинулись дальше этого. Шеннон хотела большего – но Халед не хотел. А Макс был явно влюблен в Руби, и это была большая, тяжкая проблема, с какой никто из нас никогда не сталкивался. Она тянулась и тянулась, словно хронический кашель.

Я пнула носком кроссовки камешек, и он перелетел через край уступа. Джон проследил за его падением и обернулся, чтобы посмотреть на меня. Сначала его лицо было серьезным, но потом улыбка, которую он приберегал только для меня, распространилась по этому лицу, точно лесной пожар.

Глава 22

Техас, 1997 год

Суббота была моим любимым днем недели, потому что отец брал меня – и только меня – покупать рогалики. Мне нравилось, что мы оставляем Леви дома, но я тревожилась о том, что он остается наедине с мамой.

В «Мире рогаликов» мы заказали пакет ассорти. Обычно мы сразу же отвозили рогалики домой, но отец спросил меня, не хочу ли я поесть прямо там. Мы выбрали столик у окна, и он передал мне черничный рогалик и пластиковую упаковку со сливочным сыром. Сидел напротив меня, обхватив свой стаканчик с кофе обеими руками и глядя на меня.

– Довольна, девочка? – спросил он.

Я улыбнулась, набив рот рогаликом. Отец посмотрел на свой кофе – грустно или сердито, я не могла понять.

– Как у тебя дела с твоим братом? – поинтересовался он.

Я языком очистила зубы от налипшего теста, размышляя, что сказать. Я не хотела волновать его.

– В порядке, – ответила я. Отец медленно, рассеянно кивнул.

– Тебе не кажется, что быть рядом с ним опасно для тебя? – продолжал расспрашивать он.

– Не совсем, – сказала я. – Он меня раздражает, вот и всё.

Отец, похоже, успокоился и даже почти улыбнулся.

– Хорошо, хорошо, – произнес он.

– Я больше тревожусь за маму, – добавила я, откусив еще кусок рогалика. – Леви очень плохо с ней обращается. Почему он с ней так?

Лицо отца омрачилось, и я пожалела о том, что сказала.

– Извини, – произнесла я, прекращая жевать и понимая, что расстроила его.

– Нет, Малин, не извиняйся. Ты правильно сделала, что сказала мне это, – возразил он.

– Почему мама не может постоять за себя? Теперь она все время грустная. Мне нравилось больше, когда она была веселая.

Отец молчал, размышляя.

– Иногда, когда ты любишь кого-то, как твоя мать любит Леви, это усложняет все. Она хочет, чтобы он был счастлив. Вероятно, сейчас Леви просто проходит такую стадию взросления. Родители часто жертвуют чем-то ради своих детей, потому что любят их – а родители любят своих детей. Когда-нибудь ты это поймешь. Ты видишь в этом логику?