Обычные суеверия - Виктория Борисова (2014)

Проезжая по Таганке, Вадим издали увидел очертания недавно отреставрированного монастыря. Все новое, нарядное, даже игрушечное как будто… Красиво. Вадим засмотрелся так, что чуть не проскочил поворот на Большую Андроньевскую, и вдруг хлопнул себя по лбу. Вот оно, как он мог забыть! В церковь же надо, а монастырь, наверное, еще лучше будет.

Он кое-как припарковался чуть поодаль, и двинулся к храму пешком. По пути изо всех сил пытался вызвать какие-нибудь благочестивые мысли, но ничего не получилось. Наоборот, крутилась в голове какая-то чепуха — что аренду пора платить за офис, что секретаршу новую так и не взяли на работу, а потому в бумагах бардак и на звонки отвечать некому, да еще вот эта напасть приключилась некстати…

Зайдя в церковь, никакой особенной благодати не ощутил. Ну да, иконы, свечки, пахнет чем-то таким… Вокруг суетятся безвозрастные тетки в платках и длинных мешковатых юбках с бледными одутловатыми лицами. Но еще хуже было другое. Постояв перед иконами минут десять и отчаянно припоминая, какой рукой положено креститься и как пальцы складывать, Вадим вдруг почувствовал себя так плохо, что едва не потерял сознание. В глазах потемнело, все тело корежила и скручивала невыносимая боль, казалось, что голова вот-вот лопнет и разлетится на куски. Ноги сами несли его прочь.

Уже в дверях Вадим столкнулся лицом к лицу с пожилым низеньким священником в черной рясе. «Что с вами, сын мой?» — участливо спросил он. Вадим отшатнулся. На него снова смотрело пустыми глазницами ужасное лицо из ночного кошмара.

Потом он долго сидел в машине, беспрерывно курил, пытаясь унять противную дрожь в руках, и думал о том, что верно говорили в школе, когда попов называли захребетниками и дармоедами, угнетателями трудового народа. Вот в кои-то веки явилась необходимость в их услугах — и ничего! Никакой помощи. Придется как-то справляться самому.

Вечером Вадим снова по-черному напился. Еще одна надежда была потеряна. Захмелеть по-настоящему он никак не мог, а, главное очень боялся заснуть. Поэтому когда в двенадцать ночи к нему вдруг заявился Коля Бык, Вадим обрадовался ему как родному.

Николай Семенович Быков ныне считался генеральным директором некоего, как он сам выражался, «общества с ограниченной уголовной ответственностью». В последнем Коля разбирался хорошо, ибо на его мужественном лице с перебитым носом ясно читалось криминальное прошлое, настоящее и будущее.

Коля как огня боялся своей молодой, красивой, безумно ревнивой и стервозной жены, а потому всех своих многочисленных случайных подружек водил «в гости» к приятелям. Сейчас был, видимо, как раз тот случай — Коля смущенно улыбался, переминаясь с ноги на ногу, а из объемистого пакета торчали горлышки бутылок.

— Привет, Вадим. Тут такое дело, понимаешь…

— Понимаю, понимаю! — улыбнулся Вадим, — давай, заходи и пассию свою тоже тащи сюда.

— Чего тащить? — не понял Коля.

— Ну телку, телку свою веди. Ты ведь не один? Или скажешь, что ты ко мне чаю зашел попить в первом часу ночи? И как тебе самому не надоест? А еще говоришь, что Ленку свою любишь.

— Ленку я люблю, но тело требует, — ответил Коля и через минуту появился снова рядом с крепкой румяной девахой явно из провинции.

— Знакомься, это Надя.

— Ох, Коля, ну и вкус же у тебя!

— Ничего, хорошего человека должно быть много! — Коля залихватски подмигнул и хлопнул девицу по обширному заду. — А главное дело, знаешь, какая девка темпераментная? Ураган просто. Правда, Надюха?

Девица покраснела и смущенно захихикала. Вадим понравился ей гораздо больше, чем грубоватый Коля. Что такое темперамент, Надя представляла себе довольно смутно, но если Коля остался доволен, может, и другу его она понравится?

— Шевелись, Надюха, давай, пошурши там по сумкам, накрывай на стол! А мы пока тяпнем от трудов праведных, — мощный Колин голос гремел на всю квартиру.