Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

– Какие у тебя чудные волосы, Жену, – прекрасные, густые, душистые... Такими я их помнил всегда.

Диего сел на постели и привлёк к себе Женуину, поднял её волосы наверх и стал нежно целовать её шею.

– Ты что, Диего? – Женуина резко отстранилась. – Ты становишься опасен.

– Да нет, я просто хотел убедиться, что ты пользуешься теми же духами, что и раньше…

– Убедился? – Женуина стала заплетать косу.

– Не надо! Оставь так! – Диего отодвинул полу халата и стал нежно поглаживать голую ногу Женуины.

– Перестань, Диего!

– Но ведь я люблю тебя, мамасита! – Рука Диего скользнула к бедру, с бедра вниз.

Женуина резко поднялась.

– Хватит! И не называй меня мамаситой, я же просила! И перестань говорить по-испански, мне это уже не нравится. Между нами всё кончено, пойми это, иначе мне придётся вышвырнуть тебя на улицу. Кроме того, у меня нет ни желания, ни времени «предаваться неге», как ты любил когда-то говорить. Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы купить тебе целый грузовик лекарств. И так из-за поездки в Сан-Паулу ларёк был брошен. Так что, мой милый, я уже не та, и ты – не тот.

Когда Женуина ушла, Диего включил телевизор. Но передача его мало интересовала. Что бы ни говорила Женуина, он знал: первый, самый трудный шаг сделан. Диего был настоящим знатоком и любителем женщин. И главная его сила заключалась не только в его сексуальной мощи, но в том, что каждый раз он искренне верил в то, что любит женщину. И эта вера передавалась жертве.

– Почему ты такая грустная? – спросил Аугусто Мерседес, когда они зашли к нему. Он хотел, чтобы Мерседес успокоилась после встречи с отцом.

– Почему? Трудно ответить… Я смотрела на этого человека и не испытывала к нему никаких чувств. Представляешь – никаких! Даже злоба моя была холодной. Аугусто, может, я монстр? Я не хочу ехать в Барселону, я не хочу, чтобы мой ребёнок родился не здесь, вдалеке от всех вас...

– Мерседес, всё будет хорошо. У тебя будет красивый, здоровый малыш…

– Я назову его Аугусто.

Потрясённый Аугусто не знал, как реагировать на это заявление. Прощаясь с ним, Мерседес сказала, стоя уже в дверях:

– Аугусто, Аугусто… почему ты ничего не видишь, ничего не замечаешь? Ты слеп.

Дела у Аугусто и Родриго шли просто замечательно. Заказы так и сыпались, а с приходом Лоуренсо, внесшего новое, неожиданное в оформление рекламы, даже знаменитые фирмы стали понемному прибегать к услугам рекламного агентства Аугусто. Родриго оказался замечательным организатором и великолепным исполнителем идей Ayгусто, а молчаливый Лоуренсо готов был просиживать ночи напролёт, предлагая всё новые и новые варианты. Девицам теперь некогда было перемывать косточки друг другу и всем, кто попадал в поле зрения. Постепенно Аугусто и Родриго вводили новый стиль работы: каждый отвечал за свою работу и оправдания, такие, как жалобы на причины личного порядка, в расчёт не принимались. Поэтому обстановка на женской половине была накалена.

– Послушай, Лукресия, объявления в прессе – это по твоей части, ведь ты у нас отвечаешь за средства массовой информации. Почему я их не вижу? – сказала Рената, просматривая газеты.

– Ты же прекрасно знаешь, что нужна минимум неделя...

– Пожалуйста, забудь об этом! Объявления должны быть через день, понятно? – Рената повысила голос.

– Что у вас тут случилось? – спросила Жулия, и глаза её заблестели от любопытства. – Девочки, вы все такие злые. Вы что, с лошади свалились? Или, может быть, вам помогли упасть сами лошадки. Я слышала, что вы увлеклись верховой ездой.

– Жулия, почему бы тебе не попробовать покататься верхом? – с издёвкой спросила Лукресия. – Вдруг ты тоже куда-нибудь приедешь? Например, в приёмную к какому-нибудь боссу, а то и прямо к нему в постель?!

Жулия выскочила из комнаты.

– Здорово ты её умыла!