Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

– Ты не можешь требовать того, чего у меня нет, – отвечал между делом Вагнер. Дрался он здорово. Первым он сокрушил Лоуренсо, но с Аугусто было справиться потруднее: мощный, тренированный Аугусто, несмотря на своё добродушие и мягкость, был настоящим борцом. Вагнер был изгнан из дома, вид его был ужасен: измазанный кровью, желтком, мукой, он, пошатываясь, добрёл до машины.

Но для Аугусто в этот день неприятности ещё не закончились. После того как Мерседес сообщила Диего, что его карточный долг оплатил Аугусто, Диего решил поговорить с соседом круто, ведь для него это известие было ещё и информацией о том, что это именно Аугусто запретил принимать его в «Пеликане». Он вошёл к Аугусто развинченной походкой с кривой блатной улыбочкой. Это был совсем другой Диего.

– Знаешь, парень, ты заслуживаешь порки. Ты что себе позволяешь? Ты думаешь, что ты богат, а поэтому можешь покупать людей, папенькин сыночек?

Аугусто с лиловыми фингалами, с распухшими губами, смотрел на Диего, прищурив глаза.

– Вы хотели сказать – выкупать? Ведь я вас выкупил, правда, сеньор Диего?

– Послушай-ка, мальчишка, – Диего подошёл вплотную к Аугусто, сидящему в кресле. – Не связывайся со мной, понял? В этом предместье с людьми случается всякое, я ведь могу сделать так, что ты пожалеешь, что тебя мать родила.

Женуина видела, как Диего пошёл к Аугусто, и помчалась к Тулио. Они вошли как раз в тот момент, когда Диего указательным пальцем тыкал в лицо Аугусто.

– Эй, ты! – крикнула Женуина. – Чего это ты здесь разошёлся?

– Не беспокойтесь, дона Женуина, он беспокоится о Родриго, он считает, что Родриго слишком много работает в моём агентстве и слишком мало получает, – насмешливо пояснил Аугусто.

– Не пудри мне мозги, сынок, ты врать не умеешь. Я знаю, почему этот крокодил пришёл сюда. Он в ярости, что потерял свою кормушку в подвальном казино.

– В подпольном, – спокойно поправил её Тулио.

– Не вмешивайтесь в мои дела! – огрызнулся Диего, но было видно, что он струсил.

– Нет, это ты вмешиваешься в наши дела, это ты всем не даёшь здесь жить, ты всем приносишь зло, Диего.

– Мне больно слышать, сеньор Тулио, от вас такие слова. Я понимаю вас, я мешаю вашему браку, то есть союзу, к которому вы стремитесь, но вы ошибаетесь – это не так. И ты, Аугусто, прости меня, мне просто стало очень стыдно, что ты заплатил мой долг, хотя ты мне не родня.

– Он больше чем родня, – сказала Женуина. – И нечего скулить здесь, как побитый пёс. Никто тебе не верит. Тулио прав: от тебя исходит только зло. А что это здесь за битва была? И этот немец ушёл из твоей квартиры как из-под Сталинграда. Что здесь случилось, расскажи!

– Просто пекли пирог, – улыбнулся Аугусто распухшими губами.

Но это был не последний визит в этот день. Вечером приехала Лаис и, увидев лицо сына, тихонечко запищала: «И-и-и». – Это была их любимая детская шутка, так Лаис делала, когда видела разбитые коленки Аугусто. Но это была Лаис: больше она не стала расспрашивать ни о чём.

Аугусто спросил, как было в Ангре и не сложно ли ей было там, рядом с Винисиусом, когда в том же отеле жил отец?

Лаис ответила ему, что ей гораздо тяжелее было узнать о том, что отец подозревал её в связи с Буби, следил за ней, даже унизился до того, что допрашивал портье.

– Ты знаешь, отец – забавный человек, он почти не способен к откровенному прямому разговору, и это довольно курьёзное качество для человека, связанного с общением, с информацией. Сыночек, за мной заедет Винисиус, ты не возражаешь, если он зайдёт сюда?

– Ну конечно нет, мамуля, как я соскучился по тебе!

– Но я не разрешу тебе меня поцеловать, потому что тебе будет больно. Я сама поцелую тебя. – Лаис стала нежно дуть на лицо сына, осторожно прикасаясь губами к ссадинам.