Это ты во всем виновата! - Пол Рудник

Перебежав дорогу, я приподнялась на цыпочки, и увидела малюсенький кусочек белой туники где-то далеко впереди, среди толпы, спешащей в центр. И продолжила двигаться, пытаясь протиснуться между пешеходами. Вот что значит быть ньюйоркцем, подумала я. Может быть, причина, по которой некоторые местные такие злые, заключается в том, что они проводят большую часть своего времени, пытаясь отодвинуть с пути стариков с банками для мелочи или молодых парочек, держащихся за руки. Какая-то злобная часть моего мозга хотела крикнуть подобной паре: «Мне наплевать, что он твой бойфренд! Ты можешь совать ему свой язык куда захочешь, как только вы доберетесь до дома!»

Я продвинулась еще на несколько кварталов вперед, все время пытаясь держать Хеллер или что-то ее идентифицирующее в поле зрения. Мне оставалось всего несколько метров до кузины, когда кто-то схватил меня за локоть.

— Сфотографируемся?

Что происходит? Зачем кому-то пришло в голову со мной фотографироваться? Обратившаяся ко мне женщина была одета в точности как моя мама — льняные кюлоты в полоску, смешной рюкзак и желтый хлопковый свитер с рисунком из уток. Она стояла рядом с мужчиной, напомнившим мне отца, только у этого на шее висели две камеры, а в руке он держал карту города. Мужчину и женщину окружало пятеро детей возрастом от четырех до тринадцати-четырнадцати лет. На некоторых были зеленые резиновые короны с зубчиками — как у Статуи Свободы. На младшей девочке была пара огромных солнечных очков. Эта семейка туристов уставилась на меня так, будто я была Эмпайр-стейт-билдингом или лошадиной повозкой в Центральном парке.

— Вы правда Дастроид? — спросила с благоговейным трепетом одна из девочек.

— Кели обожает книги «Войны Ангелов», — сказала мать. Я знала, что Кели пишет свое имя с одной буквой «л», потому что именно так это было написано блестками на ее ярко-розовой кофте.

— Можно Кели с вами сфотографируется? — спросил отец. — Вы не могли бы обхватить ее за шею и принять злобный вид?

На мне все еще был костюм Дастроида, который я купила у той девчонки в Мэдисон-сквер-гарден, — туника, шлем и Люциферапира. И я осознала, что стою на Таймс-сквер. Вокруг были люди в костюмах Бэтмена, Железного Человека, Росомахи, Черепашек-ниндзя, Золушки, Принцессы Жасмин, Мулан и как минимум три Человека-паука разного роста и веса — этакая семейка Человеков-пауков, как три медведя. Туристы фотографировались со всеми этими персонажами, а те улыбались и позировали.

— Ой, надо же, мне очень жаль, — сказала я семейке, — но на самом деле я не Дастроид, и я очень-очень спешу.

— Мамочка, она Дастроид! — возразила другая девчонка. — Смотри, у нее Люциферапира!

— Дастроиды — отстой, — заявил брат девчонки. — Может, тут есть Сумеречный Крипер? Ой, кажется, я сейчас видел Линнею.

— Линнею? — спросила я. — Где она?

— Лучше бы ты была Эльзой, — сказала младшая. — Она красивая и живет в ледяном дворце со снеговиком.

— Пожалуйста? — просил мужчина. Мне пришлось обнять Кели. Ее отец сфотографировал нас, а брат показал мне, в какую сторону направилась Линнея.

— Ты хочешь убить Линнею? — спросила младшая.

— Нет! — воскликнула я. — На самом деле, я одна из Стелтерфоккенов, просто я под прикрытием!

— Держите, спасибо большое, — сказала женщина, протягивая мне десятидолларовую банкноту.

— Нет, что вы, спасибо, мне нужно бежать. — Не могла же я взять деньги за то, что просто стояла и размахивала Люциферапирой.

— Я возьму, — встряла какая-то женщина в костюме Русалочки. Она схватила деньги и засунула их за ракушку лифчика.

Я посмотрела туда, куда указал брат девочки, и заметила, как туника Линнеи поворачивает за угол где-то в полквартале от меня.

— Оставайтесь на стороне Золота! — крикнула я семейке, использовав одну из любимых фраз Золотого Лорда, и проскользнула мимо Капитана Америки, крикнувшего мне: «Ого, Дастроид! Прикольные гольфы!»