– Ты, правда хочешь моделью быть? – спросил он. – Серьезно? С чего вдруг? Что ты хочешь им доказать?

– Я ничего не хочу доказывать. Я просто хочу хоть чем-то заняться, чтоб не сойти с ума… Господи, Маркус, ну неужели ты никогда и никого в жизни не любил?!

Я ожидала, что мне расскажут о девичьей чести и моральных устоях насчет материнских мужей, но… вместо этого Маркус размашисто расписался.

– Только прошу тебя: никакого ню!

…Неделю спустя, завернувшись в плед, я сидела у камина в гостиной и шпионила за Филиппом через Инстаграм. Это совсем несложно. Достаточно регулярно отсматривать Сторис девушек, которые ходят в те же клубы, что он.

На этой неделе Филипп танцует с рыженькой.

Когда приходит уведомление, что кто-то отметил меня на фото, я раздраженно вздрагиваю. Как меня задолбали эти проклятые боты, которые добавляют тебя на все подряд бесячие фото, с розыгрышем призов и прочими лохотронами.

Это не бот, не розыгрыш. Это профиль Ксавье. И это фото… смутно знакомое.

Какая-то жуткая баба в красном. Что это? Пародия на «Алису в Стране Чудес»? Я тупо смотрю на фото не узнавая.

Говорил тебе, что ты сама себя не узнаешь! – вспыхивает текст.

Я зажимаю распахнутый в немом крике рот!

Это один из снимков, которые он сделал со мной. Мне там завили и разлохматили волосы, словно я наступила на оголенный провод. И сделали алый мейк.

Все-все было красное.

Кроваво-красные губы, ногти; даже подводка на глазах и тушь для ресниц. Но и этого ему показалось мало, – Ксавье облил меня кетчупом.

Наверное, для того, чтоб спасти: теперь меня никто уже не узнает. Как он и обещал.

Это высокое современное искусство заключается в том, чтобы изуродовать человека гримом и поместить в еще более уродливый фантазийный мир. Нынешняя мода – назвать прекрасным уродливое, а смелостью – готовность выставлять это напоказ. В нормальные модели меня не взяли. Только на эту дичь…

Я еще раз посмотрела на фотографию. Ксавье снимал сверху, а я, как сломанная кукла валялась на шахматном полу. Не дай бог, Раджа расскажет моим ребятам!

Теперь стало ясно, почему Маркус так жутко морщился. Я не модель. Разве что бельевая. Но если быть совсем честной, то мой типаж, даже не белье, а глянцевые журналы…

«Плейбой», «Максим» и «Пентхаус».

«Как тебе? – пишет Ксавье в Директ. – Хочу знать твое мнение! Честное, без прикрас!»

Господи, почему меня в тот день не сбило машиной?.. Когда художник так говорит, он хочет слышать лишь комплименты!

«Я просто потрясена!»

«Это значит «нравится» или нет?» – тут же приходит в Директ.

По крайней мере, он не слепой, если сомневается.

«Лайк я поставила:) Решай сам!»

На самом деле, я сейчас занята: должна узнать, чем занимается Рыжая, с которой выходит Филипп. Эскорт, модель, или еще хуже – приличная девушка из нашего круга?.. Себастьян давно мечтал разбавить цвета.

Меня почти тошнит от злости, разочарования и ревности.

Ксавье все не унимается.

«Ты – муза! – клацает он. – Ты – потрясающая! Ты только посмотри на себя!»

На телефон начинают падать новые и новые снимки. Я понимаю, что сториз Рыженькой мне сегодня не досмотреть. Пока этот чертов Пигмалион, уделавший меня в кетчупе, не вышлет все, что он снял, он не прекратит занимать линию.

Быть может, так к лучшему.

И я смотрю снимки. Не могу не смотреть: он спрашивает мое мнение о каждом отдельно.

Сперва мне хочется блевать от стыда, потом, рыдать от отчаяния… Потом, я вдруг понимаю, что если вычеркнуть ожидания, в этом «кровавом» шедевре, действительно что-то есть. Он цепляет. Хоть я и не могу уловить, чем именно.

Жаль, что сама я выгляжу, как полная дура – с выпученными глазами и сложенным в булавочную головку ртом.

Какое-то время, мы оба с Ксавье молчим. Я вижу, как он набирает и набирает что-то, но в итоге сбрасывает. Ничего не приходит. И я спрашиваю его: