Се ля Ви! - Соро Кет (2022)

– Ну, если это не ноги то, что ты там сам принимал?! – окрысилась я.

Девушки рассмеялись; мне хотелось поубивать их всех, но их было слишком много. Я не осмелилась. Филипп обнял за талии двух ближайших и удалился четкой плавной походкой льва.

– Выглядишь, как городская сумасшедшая, Пенни.

В первый миг мне казалось, я не смогу дышать. Я каждой клеточкой ощутила убожество образа, в котором пришла. Красные тени, красные брови. Увидела все еще раз, его взглядом…

Казалось, боль разорвет меня на мелкие части. Но боль отступила прочь. Как волна, разрушив прибрежный город, откатывается в море.

Ксавье обнял меня.

– Ты в порядке? – спросил он взволнованно.

– Нет. Я хочу домой.

– Из-за этого типа? Слушай, он же дерьмо, хоть и золоченое. Ты знаешь, сколько девчонкам приходится от него терпеть? Знаешь, какой он грубый и мерзкий?.. Ты еще очень молоденькая и не знаешь таких парней. Его одежда и образ – это ненастоящее. Внутри этот парень – просто кусок дерьма. Твоя подруга знает, что он женат?

Я кивнула и шмыгнув носом, пошла за Ксавье.

Ночь падала на голову хлопьями кокаина.

Запрокинув голову, чтобы не потекла тушь, я плакала в туалетной кабинке. Какая-то девушка кричала в свой телефон:

– Приезжай в «Лимон»! Тут нечто невообразимое начинается! Штрассенберг буквально швыряется деньгами.

Я решительно вышла из туалета и пошла в зал.

Филипп сидел на диване, как русский олигарх в кино, а вокруг него на все лады танцевали и извивались девицы. Не знаю, что именно им приходилось «терпеть», – но все они выглядели довольными и прыгали очень резво, – Филипп щедрой рукой совал им в трусы оранжевые купюры. Кому под джинсы, кому под юбки. Девицы кокетливо взвизгивали, но все ему позволяли.

Я не Уорен Баффет, но даже мне стало ясно, почему его инвестиции ни разу не окупились. Они никогда не окупятся, если вкладывать свои деньги в чьи-то там чужие трусы.

Я решительно отвернулась от машущего рукой Ксавье и пошла к Филиппу. Прямо, быстро и ровно. Как летит стрела, пущенная из лука, как камень идет ко дну. Когда Филипп поднял глаза, я яростно пнула диван между его, широко расставленных ног и взвизгнула, стараясь перекрыть музыку:

– Ты – тварь, ничтожество, альфонс долбаный!..

Все замерли. Он поднялся

– Как ты меня назвала?!

Уверенность испарилась. В один момент. Так: хоп-с, словно шарик лопнул. Вспомнилась наша последняя встреча, Джесс и тот хруст, с которым треснула ее челюсть.

– Ты слышал! – одними губами сказала я.

Глаза Филиппа вспыхнули и погасли.

Колонки гремели с такой силой, что даже пол вибрировал. Цветомузыка стреляла по зеркальным шарам.

Ди-джей увлеченно склонился над пультом, прижав к голове наушник. Синие лучи разрезали танцующие фигуры напополам.

Лицо Филиппа вспыхивало и гасло передо мной.

– Беги! – сказал мой внутренний голос.

Он ухватил меня за руки и притянул к себе.

Жар его тела прожигал сквозь корсет. Энергетика моих вен смешивалась с пульсацией клуба. Чужие запахи смешивались в кучу, все, только не его. Мой мозг словно выделил для Филиппа отдельную папку.

Виски, одеколон, афтершейв, вейп и листерин, – как в тот наш последний вечер. И память напомнила все другие ночи, когда, Фил будил меня, пробираясь в мою постель.

Вот значит, откуда он ко мне приходил…

Я покачнулась, корсет душил меня. Я оступилась, выпрямилась, опять качнулась… А потом полетела в душную податливую тьму.

Воскрешение

Похмелье было тугим и тяжелым.

До меня не сразу дошло, откуда взялся Филипп и что за шипучую хрень он мне дал, и почему передо мной кружится не моя комната, а его.

– Выпей, – велел он, протягивая какой-то стакан.

Я подчинилась и тут же почувствовала, как тошнота успокаивается. Филипп метался по комнате взад-вперед.