- Поздравляю, Рузаев, раскрыл аферу века. Благодаря мне, как и жив остался, правда, но не суть. Верчич часто говорил, что ты напоминаешь его в молодости. Вот только до погонов полковника вряд ли доживешь. И это я не глумлюсь, просто обрисовываю ситуацию. Может, конечно, Андрея вы и достанете в этот раз, что очень вряд ли, но перед этим он все равно успеет достать многих. Тебя в том числе.

- А ты изменилась, Нина.

- Угу, момент, когда ты вышел, испугавшись за погоны, ускорил метаморфозу.

Он отвернулся, плечи сникли. Неужели где-то там, глубоко в душе, ему правда стыдно? Вспомнилось его выражение лица в том гараже, как он был удивлен, что я жива. Играл? В той ситуации? Не было похоже, но кто знает? Да и что это меняет по факту?

- Мне жаль...

- А мне нет, - перебила я.

- Полковник снова сделает тебе предложение, Нина, - сказал Рузаев. – Согласись. Это единственный шанс для тебя.

- Рузаев, спать охота. Шел бы отсюда, а!

Он до смешного послушно встал и пошел к выходу.

- Эй, капитан,- окликнула у дверей. - Зря я тебя пощадила. Сдохнуть там тебе было бы проще.

Не обернувшись, он вышел, тихо закрыв за собой дверь. Крепко зажмурившись, я набрала полные легкие воздуха. От боли стало колотить, но я упрямо терпела. Так лучше. Боль отвлекает. Она отличный способ обуздать эмоции.

Глава 59

На следующий день явился уже сам Верчич. Нарочито медленно зайдя в палату, он подвинул к койке кресло и так же медленно опустился на него. Оперся локтями о колени и устремил на меня взгляд своих голубых глаз. В том была садистская насмешка, триумф, превосходство, смертельная угроза. Так смотрят те, в чьих руках абсолютная и нерушимая власть.

- Так и будешь сидеть? Или там снова изобьешь или даже трахнешь? Вряд ли кто помешает, -бесстрашно выдержав этот взгляд, спросила я.

- Обязательно. Так, что искры из глаз посыплются. Но позже. Не здесь.

- Искры? Из глаз? Серьезно, - я захохотала. Грудную клетку пронзила боль, но я продолжала смеяться. - Илюша, я с тобой даже не кончила ни разу, так имитировала. Или ты это про побои? Так смотри, убьешь еще ненароком, опять придется подчищать....

Лицо мужчины побагровело настолько, что приобрело свекольный цвет. Он дернулся, наверное, чтоб врезать мне, но остановился. Шумно выдохнул и откинулся в кресле.

- Что, камеры, да? - усмехнулась я. – Так попросил бы записи потом подчистить.

- Оклемаешься, тебе сразу принесут бумаги, подпишешь, - сказал после длинной паузы, во время которой более-менее обуздал свой гнев. - Для всех ты будешь несчастной жертвой свихнувшегося на мести социопата....

- Как заставишь подписать, а, Илья? Добровольно ведь - ни за что не подпишу.

- Не подпишешь, или еще хуже, какую чушь начнешь нести, будешь признана недееспособной и отправишься в психушку, где из тебя сделают овощ и, все равно, потом отдадут мне. А подпишешь, начнешь говорить, что нужно, все будет проще. Ты ж моя любимая супруга, по которой я скорбел столько месяцев, а теперь парю от счастья, что оказалась жива. Увидишь родных, подружку –шлюху и убийцу, поживешь еще пару лет при бабле да брюликах. Потом в расход пущу, конечно, но эти годы у тебя будут. И они будут неплохи, поверь. Решай сама, Нин.

Мерно оттараторив, достал смартфон, потыкал в экран и показал мне.

- Это схема охраны этой больнички, - стал водить по экрану пальцем. - Только личного состава сейчас двести пятьдесят человек, камеры через каждые десять метров, датчики движения. Мышь не проскочит, Нин. А как попробует, если не сдохнет, я тебя к нему притащу, при нем выебу сам и своим еще отдам, а потом у тебя на глазах на нем испробую все приемы, применяемые к террористам на допросах до изобретения химии, и только потом убью. Это, если не согласишься сотрудничать. А согласишься - убью быстро.

- Отпустишь меня, и он тебя убьет быстро. Я попрошу - и убьет. И даже потом не сходит в гости к твоей дочери, обещаю.