Я сделала глоток напитка, очень стараясь вместе с вкусной жидкостью проглотить и комок в горле.

- А урода этого поймают! Со дня на день поймают, дорогая. Он ответит за все, что с тобой сделал!

- Пап, не нужно, - Ира положила ладонь ему на предплечье.

- Да-да, извини, Нина.

Илья прямо мастер морального давления. То есть, таковым себя считал. Думал, пустив ко мне родителей, малой кровью добьется своего? Покажет, мол, сможешь еще сколько-то побыть с семьей, а потом им вновь придется тебя похоронить, и я соглашусь подписать документы?

Да, со стороны мой протест выглядел глупо. Андрей так и так меня спасет, так какая разница, будет Илья думать, что я покорилась, или нет. К тому же, если будет, то так даже лучше, хоть в психушке резко не окажусь. Ведь время-то заканчивалось.

Вот только засунуть меня в данное заведение Верчич мог в любом случае. Чисто в отместку. Мне, Андрею. Чтоб сделать больнее, поиздеваться изощреннее. С тем, насколько он его боялся, это элементарно.

Но даже, если б нужные показания действительно были какой-то гарантией, я бы все равно не дала их. Не смогла бы предать Андрея.

Распахнулась дверь, и в палату вихрем влетела рыдающая Лера.

- Нина! - и бросилась ко мне.

- Можно проведывать вообще-то только родственникам, - поджала губы мама, не удостоив подругу и взглядом.

- Илья же разрешил, - давясь подступающими слезами, сказала я, обнимая Леру.

- Ладно, мы придем завтра, - отведя взгляд, недовольным тоном выпалила мама.

- Поцелуйте от меня Лину, хорошо? - прошептала я.

- Конечно. Станет получше, приведем ее к тебе.

И они торопливо ретировались. А я впервые за все эти дни позволила себе поплакать по-настоящему.

- Нин-ка-а.

- Все нормально, моя хорошая, правда! – всхлипывала я.

- Да какое, нахрен, нормально, Нин? Како-ое?

- Не плачь, моя милая, не плачь! - я крепче прижала ее к себе. От этого стало больнее, ну и плевать. Дурацкая пуля не помешает мне, возможно, в последний раз обнять единственного, кроме Андрея, по-настоящему близкого человека.

- Ничего! Ничего! - хныкала, гладя по лицу. - Мы тебе врачей найдем! Хороших, самых лучших! На море поедем! К океану! Все будет хорошо, Нинка!

- Я так тебя люблю, Лерка! Так люблю! Я так скучала по тебе, по Светке! Как она?

- Хорошо, все с ней хорошо! Скучает по тебе. Я ей пока не говорила...

- И не говори! - уж если я не успела уберечь племянницу от вполне вероятной возможности похоронить меня дважды, то хоть крестницу должна. – Просто, поцелуй ее от меня, ладно? Скажи, что крестная очень-очень ее любит и всегда будет рядом. Как ангел-хранитель, хорошо!

- Сама поцелуешь! Прям сегодня скажу ей и....

- Нет! Не рассказывай пока! И не приводи. Поправлюсь и сама к вам приеду. Придумаю какую-то сказку и расскажу ей.

Когда-нибудь. Ведь, после того, как Андрей меня заберет, мы исчезнем на долгие годы. А он заберет! Сможет!

Дверь снова открылась, впуская Рузаева. Тот выглядел уже намного лучше, даже отек с лица заметно спал. У него в руках была папка. Нетрудно догадаться, что в ней.

- Лерчик, иди, ладно? - как можно более бодро улыбнулась я. – Вся эта бумажная волокита часами может длиться.

- Ладно, - она поцеловала меня в щеку и, смерив мужчину неприязненным взглядом, вышла.

- Здравствуй, Рузаев. Поздравляю с тем, что ты еще жив.

- Нин, подпиши бумаги, - не обременяя себя приветствием, проговорил капитан, глядя сквозь меня. Достал из папки несколько распечатанных листков.

- А что это? – максимально удивленно спросила, насмешливо взглянув на него.

- Твои показания, - был невозмутимый ответ.

- Ну так, дай сперва ознакомлюсь.

Он подал мне листки и ручку, и я принялась медленно читать текст. На что-то рассчитывала? Например, что если капельку потянуть время, то Андрей непременно появится именно сейчас, как в каком-то боевике? Отнюдь.