— Да… нет — я наорал на нее, когда она отказалась дать твой адрес. Кричал, что не виноват, что уже рассчитал появление нашего с тобой сына, что уже выбрал… знаю его имя. Она решила, что действительно — знаю, удивилась, переспросила… а потом поняла, что проболталась, но тогда я уже вызывал доверие.

— И ни капли теперь не жалеешь, точно? Твоя Елена была… — легонько куснула меня ревность.

— Десять лет уже не моя — ненужная и чужая. Разве только немного жаль? Там был гормональный сбой, и она стала быстро стареть, металась между этими… салонами, клиниками. Может потому и Демьянцев твой воспринялся ею, как последний шанс. И нацелилась она потому так серьезно. Я жалею, конечно, — признался он вдруг, — есть один момент, но с Еленой это точно никак не связано. Жалею, что не видел тебя с животиком и все остальное… Лева рос там, толкался, ты переживала весь этот развод одна…

— Марина и Валя были рядом, я не одна. И мама. И Джаухар… Может, если бы не он, я и решилась бы. А так — он попросил, даже пригрозил, а мама поставила «Жирафа»… — улыбалась я, вспоминая: — Это такой романс — жизнеутверждающий. Она всегда дико паникует, когда не знает, что делать — не знает за что хвататься. И тогда сильно испугалась за меня. Мне стало плохо — жара, известие о беременности неизвестно от кого. А потом уже здесь была Марина. Так что — не одна.

— Я не знаю, что будет с Саней, — тихо сказал Алексей, — он строил такие серьезные планы. А сейчас просто не представляю, как он уйдет в тайгу? Может, опять Михаил?

— Он только пришел и Таня не отпустит его без отдыха. Может, ты сходишь с Саней, ты же мечтал?

— Я думал, что с тобой останется Марина. Сейчас уже не знаю, — мотнул он головой.

— Слушай, ну мы же не в пустыне остаемся? Татьяну попрошу, если понадобится что-то уж такое… А Санька…

Я уговорила его. Провожала в тайгу его и Саню, который делал вид, что у него все в порядке. Потом ждала…

Мы нормально справились, только Яна пропустила пару занятий на катке. Скучала и она, и я, считали по пальцам дни… Встречала его потом у порога — холодного, в одежде, пропахшей таежными кострами, небритого. Он целовал меня в прихожей твердыми и прохладными с мороза губами и смеялся, специально прислоняясь к голой шее холодной колючей щекой:

— Как тебе такой леший — с дымком? Ждали меня, скучали?

Спешил снять поскорее одежду, увидеть детей.

— Как там Саня? — осторожно спросила я его на кухне, когда он уже помылся и сел за стол.

— Плохо Саня, но не безнадежно. Марина зря это — решили бы, все вместе навалились бы. Пожила бы у нас или взяли ей няню, хотя… она слишком много всего надумала, целый пакет неразрешимых проблем. Не заморачивайся, Ксюша, они взрослые люди.

— Не могу. Трудно даже вспоминать об этом. Я и правда сильно расстроилась.

— А я успокою тебя сейчас, — лукаво улыбался он.

— Не сейчас, а когда дети уснут, — в принципе, не была я против.

— Нет — именно что сейчас. Помнишь тот дом — моей мечты? — хитро подмигнул он.

— Да…

— Он уже строится. Хотел сюрпризом, но рвет на части — хочется поделиться.

— Тогда покажи еще раз, — загорелась я, — я не все запомнила. Точно такой же?

— Точно, и крыша была красная. Но я уже дал задание — в мае перестелят и будет тебе мокрый асфальт.

— Серьезно? — не поверила я, — да зачем?