Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

Спрятаться, просидеть в темноте пару лет, и потом выйти, когда всё закончится, будь, как будет, но я не хочу видеть, как рассыпаются мои песчаные замки, пусть я увижу только горстку песка, но не буду помнить и видеть их разрушения.

Теперь же я не мечтаю ни о чем, боюсь настоящего и будущего, но больше всего на свете боюсь встретить и влюбиться в человека, похожего на моего отца.

Потому ни разу за свои девятнадцать лет не подпустила к себе ни одного парня, заметив, или только испугавшись заметить там черту, подобную отцовской.

Для себя решила, что лучше буду медленно двигаться по течению одна, отвечая за себя и своих близких, но не взвалю на себя новую ответственность в лице мужа. Мой максимум любить кого-то со стороны, не приближаясь самой, и не подпуская к себе.

Собрав мысли в кучу и, отправив их куда подальше, я пошла к отцу в комнату, чтобы, как обычно, довольно холодно и скованно, будто разговариваю не с родным отцом, а с малознакомым человеком, попросить прощения. А потом буду корить себя за глупость и слабохарактерность.

— И с чем этот салат?

— С растениями.

— С какими?

— С корнеплодными, — мои брови, как всегда при недовольстве, разлетелись в разные стороны и приподнялись, а губы чуть надуты, а уголки недовольно приподняты, будто в улыбке.

— Как интересно, — мой собеседник специально ёрничает, выставляет руку вперед и кладет подбородок на свой довольно крупный кулак. Как мне показалось, если я продолжу разговаривать в таком тоне, то имею все шансы получить им между глаз. — А здесь тогда что?

— Продукты, то да сё, и на что-то у вас обязательно есть аллергия, — я сделала лицо чуть приятнее, стерла эту ухмылку и говорю ядовито-ласково.

— Какое у вас милое заведение, и люди такие приветливые, — теперь его брови разлетелись, а карие глаза уперлись в ламинированное меню, чтобы в очередной раз докопаться до чего-то, но так как на этой странице не осталось ничего, чего бы он ни спросил, перевернул на сторону с десертами. — А что в этом пирожном?

— Клубника, но для вас можно и отравы наложить, — продолжаю я максимально мило, и на этот раз даже улыбаюсь.

Он, для приличия, хохотнул, будто это была довольно хорошая шутка добрых приятелей, а не хамство обслуживающего персонала.

— Какая прелесть, отрадно, что в наши времена есть люди так любящие свою работу.

В этот момент я немного напряглась. А ведь правда. Если я в конец разозлю его, он запросто может пожаловаться на меня и я тут же вылечу отсюда. От этого экземпляра можно ждать чего угодно. Поэтому я тяжело вздохнула и уже нормальным, деловым тоном, добавила:

— Десерты у нас отличные, можете выбрать любой, — в этот момент он с сомнением посмотрел на меня, и вдруг начал оглядываться по сторонам, и возле своего места, будто что-то ищет. — Что-то случилось?

— Да вот, не могу понять, куда вы свой яд выпрыснули.

— Не стоит беспокоиться, для вас всегда найдется, — вновь не осталась в долгу я, забыв о своем решении вести себя прилично, чтобы не потерять работу. — Так что вы хотите?

— Сладкое я не люблю, — задумчиво проговорил он, и вздохнул, изучая меню, где вся страница посвящена одним только сладостям.

В его присутствии меня будто черти дергали за нитки, и никогда в жизни я не говорила так много, так ещё, чтобы почти всё это было гадостями, адресованными одному человеку. И в очередной раз я ляпнула:

— Разумеется, если всю жизнь в сахаре плавать, то в чем-то мелком захочется разнообразия, — это я сказала с перспективой на то, что догадываюсь, о его играх, и что привлекло его только мнимое желание получить что-то новое, не приевшееся.