Месть - Мария Голованова (2022)

Смирнову долго не выписывали: хотели, чтобы она попривыкла к детям, окрепла сама на свой нелегкий путь. Подкармливал ее весь медицинский персонал. Жалели девочку: что ждет впереди полюбившихся карасиков, так с легкой руки главврача все стали называть малышей Смирновых, а о судьбе их матери судачили, не уставая. Как – то раз на прием к заведующей в роддомом напросился молодой незнакомый человек. Вера Ивановна вышла в приемную для посетителей, представилась и позвала приятного, хорошо одетого мужчину в беседку. Стояла жара, было душно, но она позволила себе закурить, видя, что пришедший не может начать разговор без своей сигареты. Задымили.

– Ну, так что Вас привело ко мне, молодой человек?

– Смирнова, – выдавил он.

– Так – так. И что же?

– Я ее долго искал. Потом на выпускном банкете услышал сплетни о девушке из параллельной группы. Всю осеннюю историю, произошедшую со мной и моими однокашниками, перемывали во всех подробностях. Я стал искать источник. Ею оказалась близкая подруга Смирновой, которая долго молчала.

Однако, забеспокоившись исчезновением Ксюши на несколько дней из общежития, она рассказала девчонкам. Ну, а те, сами понимаете. Слух разнесся до деканата. Я дознался, что тетка Смирновой живет на даче где – то по вашей ветке. Порасспросил кондукторов электричек. Те вспомнили вызов «скорой» к поезду из Москвы. Остальное – дело нехитрое. Роддом у вас один. В приемной висит табличка, что Смирнова родила сына и дочь.

– И что же?

– Я отец этих малышей.

– Звать – то Вас как, папаша?

– Казаков Егор Петрович. Учился в одном институте со Смирновой, оказывается.

– И те двое тоже?

– Да. А Вы все знаете?

– Вытащила, что называется, клещами из Ксюши. А вы порядочные подлецы, мальчики! Свою же девчонку изнасиловали.

– Пьяные были, да и не знали мы, что она из нашего института.

– А если бы из другого?

– Гадко, подло, грязно.

– Самокритик. А девочка сильнее вас оказалась: нашла силы выносить, сдать экзамены, родить. Вот только, на мой взгляд, не к тетке она ехала, а родить где-нибудь в лесу и выбросить ненужный плод.

– Да Вы что? Как это? Ведь живой человек.

– Такое часто бывает. Кому хочется на свой позор смотреть, а? А тем более кормить дите от неизвестного отца – насильника. А на что жить, где жить? Молодец девочка. Грех на душу не взяла. Много сил ушло у меня на уговоры, чтобы она начала кормить ненавистных ей детей.

– Господи, какой ад она перенесла!

– По вашей милости. А почему Вы считаете себя отцом. Ведь вас было трое.

– Ну, что ж. Правду так правду.

– Уж соблаговолите.

– Вовка стерилен с детства. Пашка спьяну тыкал, простите, ей в живот. Мы еще тогда хохотали над ним. А я, последний завершал всю эту пакость. Утром в церковь пошел замаливать грехи. Друзей звал, но те предпочли лекции. Я уверен, что это мои дети. У нас в родне почти все рождаются двойняшками, близнецами. Отец говорит, что Господь снизошел на нашу семью, чтобы было кому продолжить расстрелянный род. Мы из дворян, бывшие князья.

– Да что Вы говорите? Как же Вас воспитали родители: ведь честь девушек берегли строго, позор одного ложился на весь род? За одно прикосновение к женской ручке выше локтя, назначали дуэль.

– Выходит, я и есть выродок.

– Родители знают?

– Да. Лгать я не умею, да этого и не скроешь. Я неделю в горячке валялся. Дома такой переполох начался. Врачи диагноз поставить не могут. А я в бреду. Отец кое – что понял из моих ночных выкриков, додумался. И знаете, как вылечил?

– Выпорол!

– Точно. Мама криком исходила, а он заперся на ключ, и давай меня солеными прутьями сечь, как последнего крепостного. Через десять ударов вся лихоманка прошла, ум прояснился, только встать не мог. Отец открыл дверь, мама кинулась ко мне и заголосила: вся моя спина и нижняя часть были в крови.