– А чего ее бояться? Земная жизнь страшнее, сами знаете. Забудьте Вы этот ноябрьский снегопад!

– Найду двоих, и забуду. Ты помогла понять причину страха. Память тела боится встречи с ними в подворотне.

– Значит, можно обрадовать отца? Он дочку просит, а мне уже не под силу. Пусть у вас будет девочка. Ох, как он будет рад!

– И заберет себе, да? – Уже засмеялась Ксения.

– Своих хватает забот. Трое мужиков в доме – это содом! – Поддержала веселое настроение Лиза. – Давайте, Ксения Александровна, с Богом! – закончила она трудный разговор и ощутила тень над московской квартирой.

Глава 17

Ксения, не откладывая в долгий ящик, действуя по наитию, тем более еще не пришел с работы муж, набрала номер Егора. Тот сам взял трубку.

– Добрый вечер, Егор. Я не разбудила вас?

– Нет, Ксения. Здравствуй. Мы только собирались. Что – то случилось?

– Да. Но лично тебя и детей это не касается. Ты знаешь координаты своих тех друзей?

– Скорее всего.

– Мне нужен ясный ответ. Не бойся: зла я никому не причиню.

– Да. Но в милицию обращаться, вероятно, уже поздно: прошли годы.

– Егор, если я не обратилась в ту же ночь, то сейчас зачем мне милиция? Я сама привыкла справляться со своими проблемами, верно? Тогда назови их фамилии и адреса.

– Знаю только фамилии и имя, отчества нет. Студенты не интересовались такими тонкостями.

– Называй, мой сотовый запомнит. И где искать.

– Сведения двухлетней давности, но, думаю, что они не изменились: один работает на таможне, другой администратором в гостинице для иностранцев, – сказал Егор и передал то, что просила его Ксения.

– Устроились мальчики довольно прилично, зелененькие места. Как дети? Ты их, хотя бы в зоопарк свозил?

– Дети нормально. Москва вроде рядом, но ехать по общественному транспорту с тремя довольно сложно.

– А где родительская машина?

– Она совсем развалилась, сумел продать на запчасти, и то хорошо. Надо покупать новую. Тогда и зоопарк посетим, цирк и прочие культурные места.

– Слушай, ты случаем не залез в детские сберкнижки?

– Хотел, прости. Я бы восстановил. Но Наташа не дала. Заставила переоформить на долгосрочные вклады до совершеннолетия детей.

– Молодец, девочка. Слушай ее советов, а то пропадешь.

– Итак слушаю.

– Вот – вот, – раздумывая о чем – то, сказала Ксения и несколько секунд помолчала, – Егор, я сделаю подарок Наташе за благоразумие, а тебе за послушание. Завтра к десяти утра жду вас обоих на вокзале. Времени у меня будет в обрез, так что, как отправите детей в школу, а малыша в ясли, сразу выезжайте. Денег не потребуются, их у вас, я чувствую, нет.

– Нет. От проданной машины все ушли на одежду детям.

– Ты меня рассердил! Егор, я говорила, чтобы в случае возникающих трудностей, вы обращались ко мне? Я еще от материнских обязанностей не отрекалась! Почему не позвонили, что детям необходима одежда?

– Наташа запретила.

– Вы свою гордость оставьте на другой случай! Чтоб это было в последний раз. Иначе разозлюсь!

– Не надо. В такие моменты ты не предсказуема.

– Жду в десять.

Ксения отключилась и стала нервно ходить по спальне. Ругала себя за непростительную недогадливость, злилась, что Казаковы с трудом отправили детей в школу, что зарплата у обоих маленькая, когда двое сволочей жиреют на казенных харчах. Явно тепленькие места позволяют им набивать карманы зеленью.

Негодование перешло в реальные планы мести двоим насильникам, о которых совсем забыла и которым дала возможность жить припеваючи, когда их друг, и она сама вкалывали день и ночь, чтобы обеспечить детей. За этим хождением застал ее Евгений.

– Что случилось? Почему такое негодование на твоем личике, – целуя жену, спрашивал он.

– Женя, пойдем ужинать! Потом все расскажу. Совет твой нужен. Пойдем, а то у меня весь аппетит съест злость.