Неверная - Айаан Али (2012)

Джоанна учила нас и многому другому. Она объясняла, что нужно говорить прямо по делу, а не ходить вокруг да около. Если у тебя нет денег – признайся, а потом подумай, как так получилось. В этом нет ничего стыдного, кроме того, не нужно придумывать длинное вступление: ты четко заявляешь о своей проблеме и делаешь выводы. Джоанна учила нас полагаться на себя, встречаясь с трудностями лицом к лицу. Всю жизнь я наблюдала за тем, как мама выкручивалась и делала вид, что проблем не существует, надеясь, что они уладятся сами собой по воле Аллаха. Но Джоанна не увиливала от неприятностей.

– Сказать «нет» – это не грубость, – постоянно повторяла она.

Джоанна жила в современном доме из серого камня, с аккуратным садом. Дом был небольшим, но в нем все было устроено очень разумно.

Муж Джоанны, Маартен, не был главой семьи. Они обсуждали все вместе на равных, спрашивали друг у друга совета. Иногда дети перебивали их и встревали в разговор – Джоанна и Маартен не наказывали, а выслушивали их. Маартен помогал жене по хозяйству.

Каждый день дети укладывались спать ровно в восемь и ни минутой позже. Жизнь в этой семье была строго упорядочена и продумана. Джоанна читала книги по детской психологии и, хотя порой наказывала детей за плохое поведение, никогда их не била. Словом, ее семья была похожа на ее родину: в ней все было четко распланировано и отлично организовано. Порой такой порядок слегка сковывал, но в то же время дарил чувство защищенности и уюта. Эта модель семьи нравилась мне куда больше, чем все, что я видела до сих пор.

А самое главное – в семье Джоанны меня принимали радушно. Джоанна, мудрая и скептичная, со сдержанным чувством юмора, обладала способностью к безграничному пониманию. Я стала относиться к ней как к наперснице.

Я поделилась с ней тем, что чувствовала себя настоящей эгоисткой из-за того, как поступила со своими родителями. Но Джоанна считала, что нет ничего предосудительного в том, чтобы ставить свои интересы на первое место. Она говорила, что распоряжаться собственной судьбой по своему усмотрению – это не эгоизм. Каждый должен стремиться к своему счастью. Джоанна полагала, что я поступила абсолютно правильно, и мне начало казаться, что, возможно, я все-таки хорошая.

Все исламские ценности, о которых мне рассказывали, приучали меня думать о своих интересах в последнюю очередь. Жизнь – это испытание, и если тебе удается забыть о себе – значит, ты служишь Аллаху, а потому будешь среди первых в раю. Чем глубже будет твое смирение, тем добродетельнее ты станешь. Но Джоанне, Эллен и всем остальным голландцам казалось естественным стремиться к личному счастью на земле, здесь и сейчас.

* * *

После того как мы с Ясмин переехали в квартиру в Эде, я твердо решила, что пойду работать. Мне было стыдно жить на пособие. Сильвия и другие работники Центра помощи беженцам терпеливо отвечали на мои бесконечные вопросы, и в конце концов я поняла, что такое «социальное обеспечение»: работоспособные люди помогали нуждающимся. Но у меня были руки и ноги, а значит, я могла работать. Мне не хотелось только принимать, ничего не отдавая.

Сначала я пошла на биржу труда. Служащая зарегистрировала меня, но объяснила, что мне нет смысла работать. Я хотела продолжать заниматься голландским, а все, что я могла получить на временной работе, вычиталось бы из моего пособия. Мне разрешалось оставлять себе только остаток, если я вдруг получу больше.

Но я все равно хотела работать, поэтому зарегистрировалась во всех агентствах по трудоустройству, какие были в городе.

Я сказала, что окончила курсы секретарей. Мой голландский был очень плох, но меня все равно занесли в базу данных. Через два дня мне позвонили из агентства Temp Team: заводу по производству апельсинового сока Riedel временно требовалась уборщица.