Неверная - Айаан Али (2012)

Тем же вечером меня отвели на другой этаж Министерства иностранных дел, в офис заместителя министра по европейским делам. За офисом имелась крошечная спальня с узкой кроватью и ванной комнатой. Заместитель министра проявил любезность и покинул офис, а мои охранники остались стоять за дверью. Здесь мне предстояло провести ночь. Я попросила разрешения переночевать в своем собственном доме, который находился буквально за углом, однако охрана ответила, что это слишком опасно.

Поведение телохранителей по отношению ко мне радикально изменилось. В воздухе витало ощущение напряженности и серьезности происходящего. Я это тоже чувствовала. Они были уверены, что мне нельзя сообщать лишнюю информацию о моем положении. На кону ведь стояла не только моя жизнь.

Всю ночь я пролежала без сна, снова на шерстяных одеялах, непрерывно чихая и чувствуя, как мой рот, язык и горло раздражены до предела и зудят. Я думала об охранниках, стоящих за дверью, о страхе, охватившем меня, о горящих мечетях, о мертвом Тео.

На следующий день я смотрела в прямом эфире церемонию похорон Тео. Она растрогала меня. Брам Пепер, бывший министр внутренних дел и экс-супруг Нили Крус, выступил с замечательной речью. Он сказал, что гибель Тео вызвала более глубокий шок, чем убийство по политическим мотивам, так как Тео не имел никаких политических амбиций и не горел желанием занять какое-либо важное кресло. Отец Тео держался сдержанно и достойно. Мать была полна решимости не сдаваться. Она сказала, что я не несу никакой вины за смерть Тео: ему постоянно угрожали в течение пятнадцати лет. Она назвала меня по имени и обратилась непосредственно ко мне. Она сказала, что я не должна отказываться от своей миссии. Меня растрогало то, что, несмотря на глубокое горе, у нее нашлись для меня добрые слова. Мне было безумно жаль и ее, и отца Тео, который в конце концов расплакался, и больше всего его двенадцатилетнего сына, которому предстояло прожить жизнь без отца.

Спустя несколько дней я написала письмо семье Тео. Прежде чем доставить его по адресу, охрана внимательно проверила письмо на предмет наличия намеков о моем местонахождении.

В среду утром новости начались с сообщения о том, что полиция окружила жилой дом в Гааге, в пяти минутах от того места, где я провела ночь. Кто-то из засевших в здании бросил в полицейских ручную гранату и ранил нескольких человек. Жители соседних домов были эвакуированы. Воздушное пространство над всем городом было закрыто для гражданской авиации, а к месту боя стягивались специальные подразделения. Никто не знал, что именно происходит; было такое ощущение, будто Гаага находится в осаде.

В течение нескольких дней Нили Крус и Йозиас ван Аартсен общались с представителями различных служб безопасности относительно того, что мне следовало делать дальше. Они решили, что лучше всего сделать то же самое, что и в 2002 году, когда в мой адрес поступили первые угрозы, – временно покинуть страну. Это дало бы мне возможность отдохнуть, оплакать смерть Тео и, в целом, выждать, пока не уляжется шум. К тому времени, предположительно, все соответствующие службы безопасности придут к общему мнению, в какой степени опасны угрозы в мой адрес и что именно следует предпринять в их отношении.

Осада здания в Гааге была в самом разгаре, когда моя охрана сообщила мне, что я уезжаю в Соединенные Штаты. Меня отвезли домой и дали мне три часа на сборы.

Я не представляла себе, что следует взять с собой; мне просто было сказано, что я отправляюсь в США. Я даже не знала, какую одежду брать – теплую или легкую? Мой мозг просто перестал функционировать. Закончилось все тем, что я распихала всю свою одежду и книги по чемоданам, а когда чемоданы заполнились – засунула остатки в огромные пластиковые сумки на молниях. Мои действия фактически были лишены здравого смысла, однако никто не сказал мне ни слова. Охранники молча погрузили весь мой багаж в бронированные автомобили.