Искушение - Маруся Новка (2022)

— Потому что после всего, что ты увидел в первые минуты, ты не стал терзать меня вопросами. Ты сразу принял мою сторону, не выясняя, кто прав, а кто виноват в сложившейся ситуации. За что я тебе благодарна. А мама — она станет о чем-то спрашивать, а отвечать я еще не готова.

Стела коснулась губами начавшей лысеть макушки генерала.

* * *

Ранние октябрьские сумерки сгустились за окном, когда Стелла услышала стук каблучков в коридоре и поняла, что Ираида пришла домой после работы. Каблучки, стучавшие вначале часто и бодро, замедлились, когда женщина приблизилась в закрытой комнате дочери. Тотчас скрипнула дверь комнаты генерала:

— Иди к себе, Ираида.

Женщина приоткрыла рот от удивления. Чуть ли не впервые за все годы жизни в этом доме, её назвали по имени, данном родителями, а не иркой или тупой жидовкой.

— Как она? — услышала Стела голос матери.

— Не знаю, — Стела не видела, как генерал пожал плечами, но догадалась, что это было именно так, — иди в свою комнату. Когда будет нужно — девочка сама тебя позовёт. Нерешительный, медленный стук каблучков стих в конце коридора огромной генеральской квартиры, и, как последним аккордом, увенчался звуком захлопнувшейся двери.

Молчал выключенный телевизор, таращившийся из угла слепым бельмом экрана. Молчал музыкальный центр. Диски и кассеты грустно смотрели на свою хозяйку, не понимая, почему она не хочет послушать музыку. Но Стела хотела слышать только шум ветра за окном и равномерное постукивание капель дождя в стекло.

* * *

Стас не понимал, что могло приключиться с дочерью. Нет, он, конечно, отдавал себе отчет в том, что девочка попала в переделку. Но что такого могло произойти, чтобы она, вернувшись домой, заперлась в комнате и никого не подпускала к себе, кроме деда. Деда, которого Стелла, насколько помнил Стас, всегда считала тупым отграниченным солдафоном.

Стас пробовал расспросить отца о том, что известно генералу о «приключениях» его дочери. Генерал, едва услышав это «приключения», размахнулся и отвесил сыну пощечину:

— Не смей! Не смей говорить о том, чего не видел!

— Ну так просвети меня! — вспыхнул Стас, потирая щеку, — чего такого я не удосужился увидеть?!

— Если бы жил в доме, а не шлялся по бабам, то не задавал бы сейчас таких вопросов! — продолжал отчитывать сына генерал.

— На себя посмотри! — ухмыльнулся Стас, — можно подумать, что ты у нас образец нравственности и эталон отцовства!

Генерал сник:

— Какой я, к черту, образец. Был бы нормальным отцом, то вырастил бы нормального сына, нормального мужчину, а не безответственного кобеля. Ты думаешь, я не знаю, откуда у тебя деньги, чтобы содержать вторую семью? Думаешь, что папа у тебя тупой, контуженый на всю голову?! Думаешь, что не понял того, что ты давным давно приобщил Стеллу к своим делишкам?

— Откуда ты знаешь? — Стас, испугано сжавшийся после слов отца, вскинул голову и посмотрел в глаза генералу, — а если знаешь — то почему молчал все время?! Почему ничего не говорил, когда у Стеллки ночевал то один, то другой мужик?! А в последнее время Анькин сынок вообще не вылезал из нашего дома?! И с чего ты взял, что у меня есть вторая семья?!

Генерал вздохнул:

— Ты ведь знаешь, что наш Город в шутку называют «большой деревней»? так вот я тебе скажу, что в каждой шутке есть доля шутки. Рано или поздно все, что стремишься скрыть — становится известным. Это я о том, что у тебя на стороне есть женщина и ваш общий ребенок.

— Ираида тоже знает? — голос Стаса стал хриплым.

— Да насрать мне на то, о чем знает Ираида, а о чем нет! Ей все твои похождения безразличны, как я думаю! А вот того, что вы девочку «упустили», я вам никогда не прощу! Ни вам, ни себе!

— Что значит — упустили? — продолжал возмущаться Стас, — да к ней, что называется, на бешеной козе не подъедешь!

— Значит, плохо «подъезжал» и не с той стороны! — одернул Стаса отец. Добавил, немного успокоившись: