Подсолнух - Ирина Воробей

Девчонка впилась в нее глазами. Татьяна не смогла определить, что за взгляд это был: сочувствующий, жалеющий или злорадный, а, может быть, включающий в себя все и сразу. Было заметно, что ей развал семьи дался непросто.

— Нет. Мама умерла давно, — откровенно ответила Татьяна без особенного драматизма.

— Оу, жесть какая, — отреагировала собеседница.

Как обычно бывало, после ответа на вопрос о матери наступила неловкая пауза в разговоре. Люди не знали, как реагировать и что говорить, хотя для нее это не было трагедией. Все вокруг просто считали, что так должно быть. Чувствуя неприятную неловкость, она решила сама нарушить это молчание.

— Как тебя зовут?

— Лада, — сразу ответила попутчица и улыбнулась.

На зубах засверкали металлические брекеты. Татьяна вспомнила, как сама носила такие до четырнадцати лет. Эта девчонка выглядела старше. Наверное, люди со стороны не заметили бы особую разницу в возрасте между ней и Татьяной, но последняя чувствовала себя старше года на три-четыре.

— Необычное имя, — исключительно для поддержания разговора заметила девушка.

— Дурацкое. Особенно с моей фамилией: Калинина, — девчонка усмехнулась, склонив голову на бок. — Ну, ты догадалась, как меня обзывают в школе.

Татьяна выдавила смешок.

— Обидно, знаешь ли, когда тебя с говном сравнивают.

Лада откинулась на стенку купе и скрестила руки на груди, но легкая усмешка еще кривила полные губы, а Татьяна засмеялась в голос.

— А тебя как зовут?

Девушка представилась полным именем, продолжая весело улыбаться.

— Ну, так себе тоже.

Лада провела языком по щекам изнутри и отвернулась к окну.

— Спасибо, — усмехнулась Татьяна, растерявшись. — За откровенность.

— Да не за что.

Без напряжения и неловкости девчонка стала расспрашивать о том, почему Татьяна сбежала от отца, что собирается делать и зачем едет в Москву. Им предстояло ехать вместе много часов, делать было нечего, да и, познакомившись, они не могли друг друга игнорировать. Душа никак не успокаивалась. Там еще кипели остатки лавы переживаний, которые Татьяна копила целый месяц в заключении и выплеснула наружу после спектакля. Хотелось заглушить эти мелкие очаги боли. Легче всего было просто высказаться незнакомцу. Поэтому она решила рассказать о себе все, начав с того, как отец впервые поставил ее у станка. Лада, видимо, тоже не нашла занятие поинтересней, поэтому слушала со вниманием. Не вдаваясь в детали, Татьяна поведала достаточно о своих мотивах, воспитании, обучении и первой любви, которая привела ее к этому поезду.

— Вы с ним переспали? — спросила Лада, расширив глаза, когда девушка дошла до встречи с Вадимом.

— Ну, да, — смущенно пожала она плечами.

— Ого, и как это прикольно? Тебе хочется еще?

Татьяна, покраснев, опустила взгляд в стол и обхватила пальцами левой руки правое предплечье, пожав плечами. Она не знала, как ответить на такой слишком откровенный вопрос, заданный несведущим ребенком.

— Нууу… мне понравилось. Ну, как... Не то, чтобы я постоянно этого хотела... Но я бы повторила, конечно, если...

— Он тоже девственник был? — перебила Лада, подперев подбородок ладонью.

— Нет. Он до меня встречался с девушкой три года.

— Ну, тогда понятно. Опытный, — с видом эксперта в области сексологии сказала девчонка, закачав головой. — Я тоже хочу, чтобы у меня первый раз был с кем-то опытным, чтобы сразу все получилось. А то моя подруга, которая с одноклассником переспала, была вообще не в восторге.

Татьяну рассмешили такие рассуждения, хотя она сама не была экспертом в этой области и, кажется, обладала меньшими познаниями, чем школьница-девственница Лада. Но она помнила самый первый раз и то, как у Вадима он тоже не получился, несмотря на всю его опытность.

— Мне кажется, главное, чтобы сам человек тебе нравился, — сказала Татьяна, пытаясь сделать мудрое взрослое лицо.