Глава 1. Неопытные (ч. 1)

Первое время Татьяна побаивалась появления отца. Прислушивалась к каждому шороху, ловила любую речь в зоне слышимости и наблюдала за коридором, по которому сновали люди. Она сидела на полке, положив локти на квадратный стол, и озиралась по вагону, боясь наткнуться взглядом на знакомую фигуру, но это были только страхи. Он, скорее всего, не начал и подозревать о побеге. Но каждый раз девушка все равно вздыхала с глубоким облегчением, когда прохожий оказывался другим пассажиром или проводником. Тогда она отворачивалась к окну, за которым мельтешили кроны деревьев. Сплошная зеленая полоса стремилась назад. Поезд нес Татьяну вперед. Оставалось только упиваться свободой.

В вагоне стоял гул женских, мужских и детских голосов, которые монотонно переговаривались о бытовом. Шум стоял такой, будто вагон переполнен под завязку, но примерно четверть мест пустовали. До этого Татьяна не ездила в плацкарте, потому что отец предпочитал путешествовать с комфортом, но она много слышала шуток и легенд. Личные наблюдения не соответствовали тем россказням. Ничем съедобным не пахло. Целые и невредимые столы и полки блестели чистотой. Постельные принадлежности были аккуратно сложены. Полотенце для рук имело неестественно белый цвет. Все это запаковали в целлофановые пакеты. Никто не пил водку, не ел вареные яйца и не разгуливал в тельняшке по вагону, знакомясь с другими пассажирами. И, в целом, все было спокойно.

На следующей остановке через пару минут после начала движения поезда на койку рядом с грохотом приземлилась девушка-подросток, бросив рюкзак на пол перед собой. Татьяна вздрогнула от неожиданности. Она думала, что до самой Москвы будет ехать одна в купе.

Девчонка встряхнула неаккуратно подстриженными сине-зелеными волосами и издала бурлящий звук наподобие того, каким извозчики пару столетий назад останавливали лошадей. На правом широком плече красовалось корявое солнышко, словно его старательно рисовал маленький ребенок, а не профессиональный тату-мастер. Она имела пухлые руки, широкие бедра и большую для ее возраста грудь, откровенно выпирающую из-под тонкой майки с логотипом малоизвестной Татьяне музыкальной группы. Подошвами красных кроссовок, в которых она без стеснения легла на койку, девчонка уперлась в матрас.

— Фу, чуть не опоздала, — будто попутчица ждала разъяснений, пояснила она, махая телефоном в лицо как веером.

В отличие от коммуникабельного отца, Татьяна не умела заводить непринужденные транспортные беседы, равно как и поддерживать их. Повезло, что для собеседницы это не было проблемой.

— Опоздала бы, пришлось бы билеты перекупать, а у папы деньги закончились. Так бы я у него и осталась, — рассказывала она, смеясь в потолок, то есть в дно верхней койки. — Мать бы тогда нас обоих убила. Она меня и так не пощадит. Наверное, поэтому я и не хотела возвращаться.

Татьяна с сочувствием на нее посмотрела.

— Да мне не в первой, переживу, — махнула рукой попутчица и села, тоже положив руки на стол в сложенном виде.

Телефон она сунула в передний карман бридж и закрыла его на молнию. Девушка проследила за ним взглядом и, вернувшись к лицу, поинтересовалась:

— А почему ты не можешь остаться с отцом?

Соседка по купе сдвинула линию губ вверх и в сторону.

— У папы денег нет и постоянной работы, чтобы меня содержать, — глаза убежали к окну, за которым вид совершенно не изменился.

Сосны, березы, ели и разные кустарники продолжали сливаться в изгородь на обочине дороги. Казалось, сейчас в мире существовал только поезд, вагоны и две половины леса, рассеченного локомотивом.

— А я, наоборот, от отца сбежала, — вздохнула Татьяна, опустив взгляд на стол.

— Твои тоже в разводе?