Подсолнух - Ирина Воробей

Пока собиралась, наблюдала за Вадимом, полностью погрязшим в беседе с ее соседкой. По вдохновленному выражению лица было понятно, что тема его увлекает. Они продолжали обсуждать различные этнические орнаменты. Адлия в силу своей работы много могла про них рассказать. На ноутбуке она показывала, откуда и для чего те или иные символы, какое значение имеют и в каких случаях применяются. Чуть поуспокоившись, Татьяна и сама прислушалась к их беседе, увлекшись очередной историей соседки. Когда девушка полностью собралась, упаковав весь скарб в один рюкзак, и озвучила, что готова, по лицу парня пробежала едва уловимая гримаса разочарования. С Адлией он расставался уже с объятиями. Женщина только посмеялась и пожелала им хорошего пути.

— Повезло тебе с соседкой, — заметил он, когда они спускались по темному подъезду.

— Сама знаю, — гордо ответила Татьяна, будто это она породила и воспитала Адлию.

Они сели в машину. Девушка отбросила назад рюкзак с вещами и пристегнулась. Вадим зажег двигатель. Сразу включилось радио. Он поправил зеркало дальнего вида, схватился за руль и, выпрямившись в сиденье, хвастливо посмотрел на нее.

— Ну, что? За рулем «Вольво» я стал привлекательнее, чем за рулем старенького «Фольксвагена»?

Татьяна захихикала и открыто посмотрела ему в глаза с добродушной улыбкой.

— Ты мне и пассажиром автобуса казался не менее привлекательным.

На его лице застыла улыбка. Глаза забегали по лицу девушки. Кажется, воспоминания настигли и его после этой фразы. Она вспоминала их самую первую встречу, когда они еще даже не думали знакомиться и не подозревали оба, что все так далеко зайдет. Тогда он смотрел так же нахально, волосы были так же растрепаны и пахло от него тем же ментолом и хвоей. Тогда они еще не знали ни радостей свиданий, ни горестей разлуки. Отец еще не противился их встречам. Татьяна еще не думала сбегать. Вадим еще не намеревался ее искать. И каждый на секунду задумался о том, какой бы была жизнь, если бы не было последующей встречи в баре «Дирижабль». Они бы так и остались друг для друга мимолетным приятным воспоминанием, многообещающим, но ничего не значащим. И никто бы тогда не страдал и ни о чем бы теперь не жалел. В Татьяне съежилась душа от осознания этого. Знать, как это чувствовал Вадим, она не могла. Но по постепенно затухающей радости в его глазах решила, что он жалеет. Жалеет о том, что вторая встреча, вообще, состоялась, о том, что не бросил ее в баре на произвол судьбы, о том, что пригласил в кино и подарил треклятые подсолнухи. Жалеет обо всем, что с ней связано, но ничего не может с этим поделать. Как и она.

— Ладно, поехали, — сказал парень, переведя взгляд на приборную панель.

Стрелка тахометра задрыгалась вверх, и машина двинулась с места. После вчерашнего дождя город казался свежим. Здания и тротуары выглядели обновленными. Дышалось легко. Прохлада приятно разглаживала кожу. Небо постепенно прояснялось. Солнце периодически появлялось из-за туч и разогревало остывший асфальт.

Вадим вывернул на кольцевую, чтобы без пробок выехать за город, и быстро разогнал автомобиль до ста пятидесяти километров в час, хотя ехать можно было максимум со сто десятью, но его не волновало, впрочем, как и всех остальных, кто ехал по двум крайним левым полосам магистрали. Парень наслаждался скоростью и маневренностью автомобиля, будто его пересадили сюда с осла. Вспомнив тот зеленый хэтчбек, на котором они ездили к нему на дачу, Татьяна его полностью поняла. Ей и самой нравилось нестись навстречу небу и ветру, оставляя за собой не только отстающие автомобили, но и груз проблем и переживаний, что складывали ее повседневную рутину.

— Ты, кстати, со стажировки сбежала? — спросил внезапно Вадим, когда они съезжали со МКАДа на трассу.

Татьяна поджала губы.

— Как это в твоем стиле, — усмехнулся он, посмотрев в левое зеркало, чтобы перестроиться. — Алисе пришлось кучу говна в свой адрес выслушать от Тимофея Федоровича.