Куколка - Ирина Воробей

Приступ паники охватывал душу. Она снова садилась на кровать, судорожно бегала глазами по комнате, пытаясь соображать, что могла не предусмотреть, о чем еще стоит подумать, не забыла ли она что-нибудь очень важное. Именно последнее ее останавливало. Татьяну не покидало ощущение, что как раз что-то очень важное она и забыла. Она несколько раз вставала, проходилась по комнате из одного угла в другой и снова возвращалась на кровать. Так прошло несколько часов, пока она не проголодалась. Перекусив бутербродами на скорую руку и выпив кофе, девушка осознала, что больше не может оттягивать. Сейчас или никогда. Еще пара часов, и отец может вернуться.

Она снова отправилась в комнату, в последний раз все оглядела, крепко обхватила ручку чемодана пальцами и аккуратно закрыла дверь, будто боясь разбудить кого-нибудь. Достав из косметички духи, девушка опрыскала запястья и шею и бросила флакон в боковой кармашек рюкзака, предназначенный для бутылок с водой. Она еще раз посмотрелась в зеркало и испугалась своей решительности, а потом, положив сверху на чемодан сумку с ноутбуком, подтянув лямки рюкзака и перезастегнув олимпийку, вылетела из клетки.

Вокзал был полон людей. Татьяна сначала потерялась в многочисленном и многосоставном потоке пассажиров, но по указателям нашла кассы дальнего следования. Рядом оказался и банкомат. Она сняла необходимую сумму, разломала карту и выбросила ее в мусорное ведро рядом. Потом с паспортом подошла к кассе, за которой сидела приятная женщина, улыбчивая, в приподнятом настроении. Она попыталась наладить с Татьяной короткий непринужденный разговор, расспрашивая о поездке, но девушка только больше зажалась, не став раскрывать своих целей и мотивов. Женщина все равно пожелала ей счастливого пути. Купив билет, она отправилась в зал ожидания. Это были самые мучительные полчаса ее жизни. Девушка вся дрожала от страха, что отец вот-вот ворвется на вокзал и силком потащит ее обратно. Она начала строить разные высокотехнологичные теории о том, как он по банковской операции мог бы узнать ее местоположение. Но этого не произошло.

Через полчаса Татьяна благополучно зашла в поезд, прошла по полупустому вагону к своему месту и села на нижнюю полку, облокотившись на откидной столик. Нервы напряглись, готовясь взорваться каждую секунду. Из приоткрытого окна уже веяло свободой, но девушка с опаской оглядывалась по сторонам, встречая и провожая взглядом каждого проходившего мимо, боясь узнать в ком-нибудь разгневанного отца. Но все, кто проходил мимо нее, суетились и занимались собственными делами. Они даже не смотрели на нее, лишь некоторые под пристальным взглядом невольно отвечали тем же.

Поезд двинулся, и сердце Татьяны на секунду замерло, будто испытало мимолетную, но острую тоску по утраченному. «Хотя что мне здесь терять? — подумала она, глядя в окно на уезжающий назад город: почти опустевший бетонный перрон, неприглядные полуразрушенные задние фасады окружающих станцию домов, нарисованное бездарными художниками граффити на стенах. — У меня здесь ничего и не было».

Но острое непонятное чувство одновременно и боли, и радости сжимало грудь, не давая нормально дышать. Татьяна несколько раз глубоко вздохнула, чтобы снять спазм, и это подействовало. Выпрямившись и потянувшись, она ощутила, как кровь снова растекается по венам. Сердце продолжало беспокойно стучать. Его будоражили новые ощущения, совершенно незнакомые, такие волнующие и приятные. Это были легкие ощущения, трепетные и хрупкие. Это было ощущение свободы, которое ее опьяняло.

Она была вольна идти, куда хотела, жить, где хотела, заниматься тем, чем хотела. Пожалуй, только встречаться с тем, с кем хотела, не могла. Но и его она оставила позади.