Куколка - Ирина Воробей

Остальная часть вечера прошла скучно. Татьяна много думала, мало ела. Наблюдала за отцом, который выглядел счастливым и беззаботным, стоял в окружении матерей других выпускников и развлекал их одной из своих всегда работающих закулисных историй. Он получал удовольствие от такого внимания и одобрения, о чем свидетельствовал ликующий огонек в глазах. Плавно двигая кистями рук то вперед, то назад, то в стороны, мужчина как обычно много жестикулировал. За этот вечер девушка не видела даже, чтобы они с ректором хоть раз переглянулись, не то, чтобы общались. Они, в целом, вели себя так, будто и не знали друг друга. И это было странно. Каждый родитель подходил к каждому преподавателю, благодарил его, чаще они делали это вместе со своими детьми. Отец же подошел ко всем, кроме Прохорова. Хотя, по утверждению ректора, благодарить стоило именно его. Татьяна половину оставшегося вечера пыталась свыкнуться с этой мыслью, а вторую половину абстрагироваться от нее, но ни то, ни другое ей так и не удалось.

Она ни с кем особенно не разговаривала. С Дашей и близняшками ей не хотелось общаться, но она все равно сделала с ними фото на память, хотя бы в знак уважения их многолетней дружбы. Хотя теперь сомневалась, что это считалось дружбой, скорее, просто ежедневным общением, вынужденным и рутинным. После того случая с Муравьевой Даша вела себя отчужденно, но продолжала фальшиво улыбаться и делать вид, будто ничего не произошло. Муравьева даже смотреть в ее сторону не хотела, а та продолжала на нее фыркать и огрызаться, как моська на слона.

Ни отец, ни подруги не заметили Татьяниных слез. Только Муравьеву что-то навело на подобные мысли, но угрюмое молчание Татьяны быстро отвадило желание задавать неуместные вопросы. Радовало только то, что на следующий день она должна была увидеться с Вадимом.

Глава 10. Спасибо

Как и предполагалось, отец ничего не заподозрил. Татьяна взяла с собой косметику, гигиенические принадлежности, любимую пижаму и тапочки, уложила все это в небольшой рюкзак, а сверху засунула олимпийку. На себя надела спортивные штаны, простую белую футболку и кроссовки. Уже хотела выйти из комнаты, но вспомнила про подарок. Cхватив статуэтку маленькой балерины, она вгляделась в фарфоровую себя в последний раз и бросила в рюкзак.

Перед выходом отец уточнил время ее возвращения, а потом обнял и пожелал хорошего отдыха. Сам он тоже куда-то собирался, поскольку тщательно выбрился несмотря на выходной день. Татьяна догадалась, что на свидание. Ей даже показалось, будто отец рад ее отъезду на целых два дня.

Она взяла рюкзак и на автобусе доехала до Вадима, немного опоздав. Он стоял у подъезда и курил. Одет был в серые хлопковые штаны и приталенную белую футболку без принтов, которая выразительно обтягивала мышцы. В Татьяне проснулось жгучее желание упасть на его упругую грудь в объятия сильных рук, но парень без всяких приветствий сказал делать другое.

— Кидай вещи на заднее сиденье, — он указал на припаркованный возле дома старый немецкий хэтчбек грязно-зеленого цвета.

Татьяна, взглянув на полуржавую колымагу, засомневалась, что на ней можно куда-то уехать.

— Да, не «Бентли», конечно. Но еще ездит. Хотя бы пару часов протянет. Надеюсь.

Он нехорошо усмехнулся, и сомнения в девушке только укрепились, но она из вежливости ничего не сказала.

Докурив, Вадим сел на водительское место и пригласил ее сесть рядом на пассажирское. Несмотря на длительный срок потребления (Татьяна подозревала, что машина даже старше ее) в салоне было чисто и аккуратно. Обустройство и обивка обшарпались, бардачок сломался, кресла прохудились, но до всего можно было без неприязни дотронуться рукой. Внутри даже не пахло куревом. Татьяна, покатавшись в самых разных автомобилях такси, встречала и в относительно новых неприглядные последствия их нещадной эксплуатации. Здесь же находиться было приятно.