Лев - Ксения Черногорская

— Помимо меня, здесь живут ещё три семьи. Верхний этаж — мой. Он, как видишь, не мансардный, потому что крыша — плоская. Думаю, что вид с балкона с той стороны дома произведёт на тебя впечатление. Сверху, с холма виден огромный сосновый бор, широкие аккуратные луга и красивое озеро.

— Луга? — робко взглянув на Льва, удивляюсь я.

— Там гольф-клуб, — улыбается он. — Озеро — на его территории, — Лев кивает на подъезд с колонными и небольшой мраморной лестницей. — Пойдём.

Наши шаги гулко звучат в тишине небольшого уютного двора. Мостовая под ногами выложена аккуратной серой каменной плиткой.

— Красивый дом, — вскинув перед подъездом голову и глядя на высящееся перед нами здание, говорю я. — Очень непохож на тот, в котором живу я.

— Да, знаю.

— Знаешь? — бросаю на Льва удивлённый взгляд. — Ты знаешь, где я живу?

— Конечно, — усмехается он. — Ты думаешь, не наведя о тебе справки, я бы тебя сюда привёз? Я не привожу сюда кого попало.

Не знаю, что на это ответить. Погружённая в мысли на тему им сказанного, просто следую за ним.

Мы поднимаемся по ступенькам и подходим к массивной бело-коричневой двери. Сверху, слева и справа, на нас внимательно смотрят камеры наружного наблюдения. Лев прикладывает магнитный ключ к небольшой панели.

Дверь тихонько пищит, и Лев открывает её, пропуская меня в светлый, чистый подъезд.

Робко захожу. Стараюсь не вести себя, как провинциалка, впервые попавшая в столицу. Хоть это и трудно. В этом красивом и ухоженном подъезде можно жить. Больше того, он выглядит намного круче большинства квартир, которых я видела.

Несколько экзотических растений в кадках из толстого прозрачного стекла. Картины импрессионистов на стенах в аккуратных коричневых рамах без позолоты. Гладкие, но матовые стены кофейных оттенков. Белоснежные чистые лифты, встроенные в стену. Мраморный белый пол. Два аккуратные белые софы вдоль стен, пара кресел в том же стиле, но оттенка кофе с молоком.

Здесь всё — про изысканный стиль и большие деньги.

Аккустика такая, что наши шаги звучат громче, чем на улице. Тем более, что здесь — тихо. На улице всё-таки слышны издалека звуки большого города.

Лев нажимает на кнопку вызова лифта и в тишине становится слышно, как тихо-тихо, почти неслышно, урчит опускающийся на первый этаж лифт.

— Волнуешься? — улыбнувшись внимательными глазами, спрашивает меня Лев.

Закусив губу, тихонько киваю.

Лев снова берёт меня за руку и тихонько сжимает пальцы.

— Не волнуйся, — негромко говорит он. — Не о чем, правда.

Глава двадцать четвёртая

Тихо играет блюз. Роскошная огромная гостиная размерами больше, чем вся квартира, в которой я живу. Панорамные окна в ней выходят сразу на две стороны. Виды из них — действительно такие, что голова от восторга может закружиться.

Здесь безумно красиво. И безумно уютно. Много пространства, стильная светло-синяя мебель, огромный просто, и очень мягкий тёмно-синий ковёр. Стены и потолок белые, с темно-осерыми узорчатыми полосами.

Весь свет — два торшера, электрический камин и тёплая светло-оранжевая подсветка бара.

Пока я мыла руки в огромной ванной с джакузи и душевой кабиной, Лев переоделся в домашнее — серые штаны и мягкую белоснежную рубашку. Она расстёгнута на две верхние пуговицы. Татуировка на груди гипнотизирует меня.

— Что это? — спрашиваю я, беря из рук Льва аккуратно сложенный комплект домашней одежды.

Отследив мой взгляд, он чуть щурит глаза.

— Ты про тату?

— Да.

Большим пальцем он отодвигает в сторону ткань, и я вижу гордый профиль гордого льва. Эдакий взрослый Симба.

— Красивый, — тихо говорю я.

— Это символ власти и уважения. Но прежде всего — это моё имя.

— Давно сделал?

— Через пять дней после того, как мне исполнилось двадцать.

— Был какой-то повод? Или просто?

Он внимательно смотрит в глаза.