Лев - Ксения Черногорская

— Был повод, — низкий голос завораживает меня, придаёт атмосфере вокруг какой-то очень маскулинный оттенок. — Я тогда уехал с другом в горы. И сорвался со скалы. Висел на тросе над пропастью. Раскачивался, понимая, что вот-вот могу рухнуть вниз. Друг остался выше метров на сто. Я слышал его голос. Он меня звал.

— Ужас какой…

— Страховочное устройство сработало нормально, но карабин не выдерживал нагрузки. Он гнулся, и я видел, что он вот-вот может треснуть. У меня рюкзак был тяжёлый, а карабин при ударе о камень сильно повредился. Их вообще было два, но один полетел.

— И как ты выбрался?

— Подтягивался на руках. Хватаясь за трос. Знаешь, как на уроках физкультуры детишки по канату лазают? Вот, примерно так. Только я со сломанной ногой был и рюкзаком на семьдесят килограмм. Будто за спиной ещё один человек был. И скинуть я его не мог. Всё внимание на тросе было. На карабин-то нельзя было рассчитывать. Ладони в крови, кожу саднит, сил ползти нет, и уцепиться не за что.

— Испугался, наверное, очень?

— Ну, перестремался поначалу, да. Потом сказал себе: "Лев я или нет, в конце-то концов?". Стиснул зубы и пополз наверх, к краю утёса. Когда я уже почти поднялся, мой друг прибежал туда и смог меня подтянуть за подмышки. На себя потянул и мы рухнули вместе на камень. Ладони жгло так, будто я их в костре подержал. Кожа клочьями висела. В крови всё. Но я улыбался. Потому что выжил. Вот, как из больницы выписался, сразу татуху эту и сделал. Она мне о том походе и напоминает. Иногда вселяет в меня дополнительную уверенность, потому что я знаю, что могу. И знаю, что могу много.

— Обалдеть… — тихо выдыхаю я. — Я бы, наверное, так не смогла.

Он усмехается.

— Восемьдесят метров вверх по тросу на руках? Да, вряд ли. Для этого банально физподготовка нужна.

— Ты альпинизмом до сих пор увлекаешься?

— Нет, — улыбается он. — Лет пять уже как нет. Мне до этого. У меня бизнесы — как альпинизм. Адреналина мне на работе хватает. Может это возраст уже сказывается, — он усмехается. — В общем, предпочитаю отдыхать в более спокойной обстановке. Обычно ловлю рыбу на яхте. Люблю плеск волн за бортом. Люблю смотреть на то, как вода сверкает и переливается в свете солнца. Уютно становится. Спокойно. Моей мятежной душе этой частенько не хватает. Женщины-то у меня нет.

— А почему нет?

Он хмурится.

— Я не хочу об этом говорить. Сейчас рядом со мной — ты. И я этому рад, — он кивает на одежду в моих руках. — Переодевайся.

— Я в ванной, ладно? Я бы ещё душ хотела принять. Если ты не против, конечно.

— Без проблем. Прими душ и приходи, — он кивает на бар. — Что тебе налить? Выбор большой. Просто назови.

— Вина, наверное, лучше всего.

— Красного, белого?

— Красного.

— Сухого, полусухого?

— Полусухого.

— Хорошо, — тепло улыбается он, и кивает в сторону ванной. — Иди. Подожду тебя здесь.

Глава двадцать пятая

Тихо играет романтичный блюз. Торшеры выключены. В свете камина облик Льва, сидящего в кресле, кажется каким-то величественным. В руке он держит бокал вина и, завидев меня, молча делает неспешный глоток.

Робко подхожу ближе… и останавливаюсь.

— Одежда… — потупившись, тихо говорю я, — будто бы для меня. Очень удобная.

— Она для тебя и куплена, — невозмутимо произносит Лев.

Поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня чуть прищурено, внимательным взглядом настороженного хищника.

— То есть ты знал, да, что я окажусь у тебя? — спрашиваю я.

— Предполагал. Это один из возможных вариантов развития событий.

Чуть тереблю мягкую ткань персиковой то ли ночнушки, то ли домашней рубашки. Безумно приятная тактильно.

Лев встаёт, берёт со столика бокал, на треть заполенный вином и, сделав пару шагов, протягивает мне.

— Благодарю.

Он чуть кивает и возвращается в кресло. Взяв свой бокал, отпивает немного вина.