Понарошку? - Ирина Воробей

– Ну, не пустых, очевидно. Любовь – не пустота.

– Ты Пелевина читала? Все – пустота[15], – парень усмехнулся не оборачиваясь.

Саша читала Пелевина и была с ним категорически не согласна. С тем цинизмом, с которым он описывал людей, и с тем сарказмом, которым он не боялся осквернять даже важное.

– Пелевин не младенец, устами которого глаголет истина, – ей тоже захотелось перейти на иронию. – Не надо обесценивать то, в чем не разбираешься.

Золотов, наконец, удостоил ее взглядом. В нем стыло убеждение. Несколько секунд они разглядывали друг друга молча, а потом машины в ряду двинулись вперед, и ему пришлось вести свою за ними. Пару кварталов они проехали в тишине. Радио не работало.

– Ты права. В любви я не разбираюсь. Не научили.

У Саши от сердца будто кусок откололся. Что-то его пронзило. Не боль, а именно что-то эфемерно мучительное и неуловимое, зато очень ощутимое. Хотелось от этого защититься любыми средствами.

– Поэтому ты со всеми спишь? – спросила девушка с претензией. – Ищешь того, кто научит?

– В смысле? – на лице Золотова появилась оскорбленная усмешка. – Я не со всеми сплю. И не поэтому.

– А почему тогда? – отступать было поздно. Саша решила, что хотя бы выведет его на чистую воду, а в кончиках пальцев закололо от того, что она попала не в точку, по крайней мере, не в ту, зато задела за другой нерв.

Голубые глаза стали смолистыми, словно физически затвердели и больше не двигались. Парень смотрел на дорогу и ответил без эмоций.

– Удовлетворяю свою потребность в тактильности.

– Да? – Саша против воли повернулась к нему с удивлением.

– А что? У девушек обычно гладкая кожа. И только во время секса дозволено трогать везде и много.

– У тебя… прям… зависимость? – она чуть придвинулась к нему и посмотрела сбоку внимательно, пыталась разглядеть основополагающие признаки тактильного наркомана, хотя понятия не имела, какими они должны быть. – Ты ломку без этого испытываешь?

Мотнув головой, Золотов опустил на нее усталый взгляд.

– Не делай из меня извращенца, ладно? Мне просто нравится все щупать.

Он для примера погладил руль, а второй рукой провел по волосам и снова отвернулся к боковому окну. Они медленно ехали в пробке на первой скорости. Саша продолжала его изучать испытующим взглядом.

– Ломки нет. Я это контролирую, не бойся. По крайней мере, лучше твоего Ивана.

Девушка хихикнула и, наконец, вернулась на место, перестав испепелять его глазами. Золотов выдохнул и зажевал губы.

– Но иногда… очень хочется…

– Потрогать какую-нибудь девушку? – закончила она за него посмеиваясь.

– Просто… чужое тело… другого человека. Живого и… теплого.

В салоне было сумеречно. Солнце сейчас светило где-то за домом, а на них легла тяжелая тень. Но Саше показалось, что она увидела отчетливый румянец на его щеках.

– Ты от этого возбуждаешься? От прикосновений?

– Да нет, – он взмахнул рукой, которой рулил, и приложил пальцы к переносице. – Приятно и все. Как объятия. Ты же от них не возбуждаешься.

– Ну, смотря какие и с кем.

Она задумалась над тем, возбудилась бы, если бы он ее вдруг сейчас обнял. Решила, что возбудилась бы, но не столько от объятия, сколько самого факта близости. Именно его близости.

– В большинстве случаев я не возбуждаюсь, – он резко повернулся к Саше лицом. – И не думай, я не из тех извращенцев, которые лапают девушек в метро.

Она опять посмеялась, пока свыкалась с новым знанием о нем. То есть она и раньше знала, что он тактильный, но что настолько… Это было даже мило. Ее, по крайней мере, он не лапал. Постоянно трогал, но в приличных местах. Хотя она дала бы ему себя обтискать с головы до пят без ограничений. Ей любые его касания нравились.

– Держи, – Саша задрала рукав пальто до локтя и протянула ему голое предплечье.