Мой малыш миллионера - Анастасия Сова

Вот только я не могу сдержаться. Как же она пахнет! Этот запах не давал мне покоя. Я жаждал снова ощутить его, хоть и давил это чувство с особой жестокостью.

Мне так хочется коснуться ее бархатистой кожи. Медленно и нежно пробежать по ней пальцами, а потом мазнуть губами. Но это только сначала…

Внутри властвует желание снова обладать Аней. Сжимать ее в объятьях, жадно упиваться ее нежностью, сходить с ума от аромата волос и кожи. Моя Белоснежка. Моя…

Сейчас неважно, что будет завтра. Хочется только одного – забрать ее. Присвоить. Снова сделать своей. Вернуться в прошлое, ощутить волнующее счастье снова.

– Мирон… – приятный голосок подрагивает, когда я оказываюсь слишком близко с вполне конкретными намерениями.

Но я не слушаю. Все равно не смогу сдержаться.

Склоняюсь над Аней и жадно впиваюсь в губы моей Белоснежки. Сминаю их своими. Я точно одержимый. Голодный, словно хищник, совсем озверевший без мяса.

И в этот момент я забываю обо всем на свете. Есть лишь я и моя Аня. Красивая, нежная, соблазнительная. Моя. Моя и ничья больше.

Только сейчас я дышу. Рядом с ней. И без этого, так необходимого воздуха, моя жизнь ничего не значит.

ГЛАВА 19

Аня

Горячий поцелуй вот-вот лишит меня рассудка. Я мечтала об этом очень долго, но теперь, когда все происходит на самом деле, понимаю, что так не должно быть.

Как бы мне не хотелось утонуть в любви и нежности рядом с Мироном, как бы не хотелось продлить момент абсолютного счастья, я понимаю, что это лишнее. Что это неправильно. Что приятная близость только заставит в будущем страдать еще больше.

– Мирон… – тихо шепчу, когда мужчина оставляет в покое мои губы.

Они горят, буквально пылают от былого напора.

В животе трепещут бабочки, вызывая своими крыльями приятное чувство внизу живота.

Но я не должна обращать внимания на отклик тела. Мне надо быть разумной и отдавать отчет во всем, что я делаю.

– Не говори ничего… – мужчина произносит так же тихо.

Но я не слушаю.

Для большей ясности отстраняюсь, обозначающе отталкивая от себя поджарое мужское тело.

Мне кажется, я все еще чувствую под пальцами сталь его мышц. Идеальные кубики пресса, рельефные руки, раскаченную спину.

Я знаю, каков Мирон там, под рубашкой. Ведь я делала это ни раз: гладила его, изучала ладошками крепкое, притягательное, идеальное тело, впивалась пальцами в твердые мышцы в те моменты, когда мне было особенно хорошо.

Вспоминать об этом больно, но мы должны оставить отношения в прошлом.

Ничего нельзя изменить.

«Нас» больше нет, как не обидно было бы это признавать.

У Мирона теперь есть семья, беременная жена, жизнь, которую он выбрал.

Отхожу к окну. Даже этот потрясающий вид не вызывает сейчас радости. Грустно. Грустно и кошки раздирают когтями душу.

– Ты ничего не чувствуешь? – вопрос Мирона ранит.

– Нет, – лгу я. – Все умерло, когда ты бросил меня.

– Врешь! – рычит мужчина, и снова дергает меня на себя, вынуждая обернуться.

Я оказываюсь притянута к нему снова. Вжата в разгоряченную грудь, что обжигает меня даже через рубашку.

– Посмотри мне в глаза, и скажи, что не чувствуешь ничего! – уверенный взгляд сверлит меня своей настойчивостью. Мирон знает, что скрывать чувства я не умею.

– Все в прошлом, – стараюсь сохранять спокойствие, но голос все равно дрожит, предавая разум.

Мирон понимает, что это обман. Вижу, по его недоверчивым бегающим глазам. Он смотрит на меня, и будто пытается решить, что делать дальше.

– У тебя жена есть, – напоминаю, чтобы скорее уладить этот конфликт, вынудить мужчину отпустить меня, взяться за голову, наконец.

Наверное, эта попытка срабатывает, потому что спустя пару секунд меня все же выпускают на свободу.

Она кажется болезненной. Я вовсе не желаю ее, но понимаю, что так будет лучше.